Читать книгу - "Орден во всю спину 4 - Константин Владимирович Ежов"

– Как только доберетесь до крепости 289, перегруппируйтесь. И ни в коем случае не возвращайтесь к Потанину.

– С чего вдруг? – Ланский нахмурился, но быстро сообразил. – Эти старые хрычи из Совета решили тебя прижать?

– Не прижать, а посадить под домашний арест в крепости 333, – голос Владимира стал почти ленивым. – Но главное другое: слишком многие недовольны вами. Если сейчас вернетесь, получите такое наказание, что мало не покажется. Пока никто не знает, что вы живы. Сидите тихо в 289-й и не высовывайтесь.

– Понял, – тихо сказал Лев Станиславович.

– И еще, – добавил Владимир, – когда прибудете, передайте Трофиму: пусть арестует Ярослава Косого, Станислава Хромова, Ярославу Журавлёву и Любовь Синявину. Подозреваю, что эти четверо после побега из Урала могли направиться именно туда. Ближайшие крепости – 333 и 289.

Ланский неловко посмотрел в сторону Ярослава, который сидел рядом. В голосе его прозвучала заминка:

– Но… он прямо тут, возле меня.

На том конце наступила тишина, потом Владимир ошарашенно спросил:

– Вы что, уже умудрились его поймать?!

– Ты можешь не поверить, – ещё больше смутился Ланский, – но, похоже, это скорее я в плену у него, а не наоборот.

Владимир даже не нашелся, что сказать.

Ярослав спокойно встретил взгляд Льва, который судорожно пытался объяснить, что именно Косой его спас – и, скорее всего, он бы погиб, если бы не это вмешательство.

Наконец, Владимир тяжело вздохнул и произнёс уже другим тоном:

– Передай ему: мы забываем все старые обиды. Более того, я, Владимир Ланский, теперь должен ему.

– Они хотят закрепиться в крепости 289 и стать её полноправными жителями, – осторожно вставил Лев Станиславович.

– Пусть говорят об этом напрямую с Трофимом, – безразлично бросил Владимир.

– Фух…, – выдохнул Ярослав с облегчением. Камень, давивший на грудь, будто сдвинулся.

В последнее время его тяготило постоянное давление со стороны Консорциума Потанина. Кому охота оказаться мишенью корпорации, что держала под рукой больше двадцати крепостей?

Но он ясно понимал: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Владимир узнал, кто на самом деле тогда распорол шины. Достаточно вспомнить, с какой ненавистью тот поклялся уничтожить Станислава Хромова, – и сразу становилось ясно: эта история ещё не закрыта.

Косой задумался о словах Владимира. Куда могла податься Ярослава Журавлёва после бегства из Урала? В 289-ю? В 333-ю? А может, вообще дальше?

Даже несмотря на то, что у Любы Синявиной была странная способность исчезать в тенях, далеко уйти вместе с Журавлёвой они вряд ли могли.

Ярослав перевёл взгляд на Лёшку и Лариску. Все они слышали разговор Ланского с Владимиром. В их глазах вспыхнуло то же чувство, что и у него: восторг и облегчение. С этого момента они переставали быть беглецами. Теперь у них был шанс стать законными жителями крепости 289.

Ярослав Косой изначально вытащил Льва Станиславовича Ланского лишь для одной цели – чтобы через него пробиться в крепость. Цель достигнута, план сработал – и можно было считать задачу выполненной. НЕ до конца, конечно, но что уж.

А уж как дальше Ланский и Владимир Ланский будут выкручиваться, убеждать Консорциум Сечина и надзирателя крепости 289 – это их головная боль. Корпорации постоянно грызлись и торговались между собой, но рано или поздно шли на уступки: бизнес есть бизнес. Судя по голосу Владимира, особых препятствий не предвиделось.

Старик Ван вздохнул и глухо произнёс, словно самому себе:

– Что для нас кажется безвыходным, для них решается парой слов…

Ланский усмехнулся, откинулся на спину и сказал:

– Если уж мы дали слово, то Консорциум Потанина выполнит обещанное. Разве станет такая махина лгать горстке беженцев вроде вас?

Тут старик Ван прищурился и спросил в упор:

– Ведь Ярослав спас тебе жизнь, так?

– Ну… да, – удивлённо признал Ланский.

– А ты – большая шишка, – старик говорил тихо, но в его взгляде мелькнула стальная проницательность. – Твоя жизнь весит немало. И разве будет достаточно просто протащить нас в крепость? Если про это прознают другие, то решат, что люди Потанина – жадные скупердяи. Ярослав в своё время вытащил меня из города и поверил, что я смогу быть полезен. Так вот, пришёл час доказать, что не зря здесь.

Ван прекрасно понимал: он не был ни богачом, ни дипломатом, да и мир видел только краешком глаза. В глазах Ланского он выглядел, наверное, как деревенский мужик, возомнивший себя торговцем. Возможно, Лев Станиславович про себя посмеивался, что такой старик вообще решился что-то требовать. Но Вану было всё равно. Ради Косого он был готов и нахальничать, и выглядеть смешным – лишь бы выжать побольше выгоды.

Из недавнего разговора Владимира и Ланского стало ясно: для таких людей выбить статус законного жителя – дело нехитрое. А значит, можно принудить их и к чему-то большему.

– Ну и чего вы хотите? – Ланский прищурился, развалился поудобнее в кузове и скривил губы. – Только не наглейте без меры.

Старик оживился:

– Нам нужен магазин. У вашего Консорциума добра в крепости 289 хватает, так что один магазин – не такая уж потеря.

Ланский фыркнул:

– Да брось, моя жизнь и рядом не стоит с целым магазином.

Ван замер. Даже для него, человека простого, это прозвучало нагло. Беженец имел право быть бесстыдным, торгуясь за место под солнцем. Но чтобы важная шишка вела себя так же? Он не знал, что самые наглые и бесстыдные на свете – это корпорации. Иначе они бы не выжили.

Ван тихо, но настойчиво сказал:

– Твой брат только что признал, что должен Ярославу. Верно?

Ланский моргнул, осёкся:

– Ты к чему ведёшь?

– Стоит ли жизнь и долг твоего брата одного магазина?

В кузове повисла тишина. Лев Станиславович сидел, кусая губу, потом нехотя выдохнул:

– Ладно. Один магазин получите. Но после этого наш Консорциум никому из вас ничем не обязан.

– Идёт, – Ярослав кивнул решительно. Магазин – это не просто крыша. Это и доход, и уверенность, что завтра будет хлеб. Даже если самим не торговать – аренда покроет еду, крышу и мелкие расходы. А Ярослав ещё раньше обещал старику Вану помочь открыть лавку с продуктами – вот теперь обещание стало ближе.

Но Ван всё ещё не унимался. Он снова повернулся к Ланскому:

– А как насчёт жизни твоих пятерых подчинённых? Сколько это стоит?

Тут уж Ланский побагровел.