Читать книгу - "Дистанция перехвата. Механик - Алекс Орлов"

гор в сотнях километров в северу, насыщались влагой над реками, часть которой отдавали дождями над лесистыми плато серединных районов материка и наконец, добирались до промышленного Чин-Чао обрушиваясь на него короткими ливнями.

Для города это являлось благом, поскольку за периоды между этими ливнями он сутками скрывался в пелене смога и пыли.

Город был небольшим и местного населения здесь едва набиралось на пару сотен тысяч, а основными его жильцами являлись сезонные рабочие, мужчины и женщины, которые в пик сезонности – к лету, увеличивали его население втрое.

На месте срезанных за годы добычи гор Чин-Чао, все еще добывали руды редких металлов. Здесь их обогащали, перерабатывали и рассылали порционными партиями заказчикам по всей Лиме-Красной.

Тут же неподалеку действовали скважины с линольной жидкостью очень высокой чистоты, из которой на местных химбазах сразу формировали волокно и производили широкий перечень тканей.

Эту продукцию вывозили с материка в разных направлениях, но так же много шили прямо в Чин-Чао, а операторами пошивочных автоматов на сезонных фабриках обычно работали женщины.

Они создавали гармоничный баланс в сезонном народонаселении города и не смотря на свою провинциальность, улицы Чин-Чао не выглядели, как в большинстве горнорудных городов-резерваций, где группы нетрезвых мужчин, то и дело сходились в битвах от неисчерпаемой скуки.

В Чин-Чао все было иначе. После того, как на вечерний город обрушивался очередной ливень, прибивая к тротуарам смог и смывая в канавы ржавую пыль, среди загоравшихся огней на улицах, словно распускающиеся цветы, появлялись женщины в красивых платьях и туфлях на высоких каблуках.

Воздух наполнялся волнующими ароматами духов и мелодичным смехом.

В таких условиях горнорудные сезонники не могли показаться на улицах в засаленных робах и сбитых ботинках. Они мылись, брились, надевали лучшие костюмы и лакированные туфли.

Кое кто даже надевал галстук, а иные еще и шляпы.

Но несмотря на все эти плюсы города, Харви Флексит Чин-Чао не переносил. Он приезжал сюда в четвертый раз и все эти приезды помнил очень хорошо, поскольку вызывали его в этот грязный городишко прямиком из курортного города со столичным лоском.

И лишь в чрезвычайных случаях.

Засвечивать штаб-квартиру концерна по пустякам никто бы не стал.

Поначалу Харви удивлялся тому, что требовалось прятаться «так глубоко», ведь даже в самых больших и заметных мегаполисах имелись подходящие районы, где местные авторитеты находили общий язык с полицией и городскими чиновниками. Однако, со временем понял, что даже в мегаполисе в условиях неизменного расположения «свободные районы» со временем обрастали спецовскими «стукачами».

А Чин-Чао – другое дело. Это был город с сезонным населением, которое, от сезона к сезону, бывало, обновлялось процентов на двадцать пять.

Организовать в таких условиях устойчивую и малозаметную агентурную сеть полиции и специальным службам было куда сложнее.

Но чем же определялась сезонность в этом городе? Да обычное дело – сменой времен года. В Чин-Чао приходила зима, но не в общепринятом смысле, как например в долинах – всего в сотне километров к западу.

Там выпадал снег и дети катались на горках, а водители ругались на засыпанные снегопадами дороги. Но в Чин-Чао снег помнили только старожилы, да и то, он выпадал там всего на пару часов и быстро таял, поскольку город находился в зоне влияния океанических муссонов, хотя от него до побережья было почти пятьдесят километров.

Зима в Чин-Чао приходила из недр. В определенный период года, дремавшая на глубине вечная мерзлота вдруг начинала подниматься, захватывая все новые пласты и высоты, вплоть до того, что инеем при плюсовой температуре по утрам начинали покрываться тротуары.

Когда-то, может пару сотен лет назад в этих местах разразилась война. Кого и с кем – об этом школьная история уже умалчивала или еще не знала. И в ход были пущена эндотермические бомбы – самые эффективные на то время.

После конфликта, эта территория полторы сотни лет находилась в замороженном состоянии, но потом оттаяла и в места богатые ценными рудами снова вернулись люди. Однако, эхо войны в виде «зимы недр», то и дело возвращалось из глубины планетных пластов, чтобы напомнить о том, что здесь когда-то происходило.

Когда шахты вместе с их механизмами замерзали, мужчины-сезонники возвращались домой, а затем уезжали и сезонницы-женщины.

Какой смысл терпеть местные неудобства, если нет мужчин? Если нет шанса на устройство личной жизни, на создание семьи?

Для женщин это было важно и тут не помогали ни повышенные зарплаты, ни улучшенные условий жизни.

Работницы уезжали, а затем останавливались без своих операторов чесальные, мотальные и ткацкие автоматы.

Производственная жизнь города замирала до весны.

Обо всем этом Харви Флексит что-то слышал, о чем-то догадывался, но все же сейчас его больше интересовал повод, по которому его вызвали.

Что это будет, очередная «сверка часов» перед расширением сети сбыта, когда все менеджеры регионов сидели за большим столом с закрытыми масками лицами, чтобы никто никого не мог узнать? Или показательная порка провинившегося, которому публично объявляли «увольнение» и он исчезал навсегда?

За собой Харви никаких грехов не видел. Но это – он, а вот начальство могло считать иначе. Причем, мнение подозреваемого при обвинении в прегрешениях или даже измене, часто не принималось в расчет.

Адвокатов ему не полагалось. Объявили, вывели из зала и – все свободны. Как говорится – «до новых встреч».

24

Добираться пришлось, что называется – на перекладных. Правда, в этом не было необходимости, так проявлялась личная блажь Харви Флексита. У него была возможность сменить пару комфортабельных атмосферных лайнеров и добраться до места за полтора суток, но он предпочел перемещаться быстрее, выбрав межпортовые челноки на орбите.

Их расписание было запутанным, маршруты нелогичными, зато на все это он потратил шесть с небольшим часов.

Прибыл, конечно, немного помятым, проведя последние сорок минут полета на запасном кресле радиста.

Пришлось воспользоваться услугами грузового челнока, чтобы не сидеть в ведомственном космопорте еще полтора часа.

Распознав в седоке чужого, таксист недобро поглядывал на него в зеркало заднего вида.

«Ну и рожа, – в свою очередь оценил Флексит. – Наверное с шахты выгнали.»

Машина петляла по улочкам старого Чин-Чао с невысокими постройками, часто с добавленными этажами поверх уцелевших после давнишних разрушений.

«Высокий сезон» в городе начался всего месяц назад и повсюду были заметны следы подновления, правда местами краска наносилась небрежно, с потеками.

Флексит вздохнул. Жизнь в дорогом курортном городе сделала его слишком требовательным.

Ему не нравились здешние дороги, безвкусно одетые прохожие и обивка сиденья в такси, на котором он сидел. Вероятно ее ни разу не чистили