Читать книгу - "Господин следователь 9 - Евгений Васильевич Шалашов"

Как хорошо быть сыном товарища министра. Абрютин даже не стал меня спрашивать — откуда такое известно? Да мало ли откуда. Прочитал где-то, от отца услышал. Хотя где бы следователь из провинции такое прочитал? А вот от отца — вполне мог.

— И где сейчас Петруневич? Ты сказал, что он проживал? — поинтересовался исправник.

Самому бы вспомнить — где сейчас деятель земства, один из тех, по чьей милости свергали царя, а потом, от греха подальше уехавший в эмиграцию.

— В ссылке, насколько помню. Отправили под надзор полиции. Ему даже место самому предложили выбрать — куда поедет. Не то на три года, не то на пять.

— Вот и нашего бы Румянцева годика на три отправить куда-нибудь. Лучше подальше. И мы от него отдохнем, и он подумает о своем дальнейшем поведении. Еще лучше — все земство отправить. Членов-то можно и поменьше — на годик. Жаль, что у меня на них власти нет — отправил бы, не пожалел.

Самое обидное, что прав Румянцев. Нужны перемены. Нельзя все время закручивать гайки, чревато. И выборные нужны от народа. Только, не в качестве совещательного органа, а в качестве законодательного. И всеобщее избирательное право тоже необходимо. И разделение власти на три ветви нужно. А начать с того, что выкупные платежи за землю нужно полностью отменять и, чем скорее, тем лучше. Не ждать 1905 года — предтечи 17-го. А иначе потом так рванет, что все полетит. Пока все соберут по осколкам, много крови прольется.

Как можно одновременно иметь коммунистические взгляды и быть монархистом, не представляю себе. В принципе, это не должно уживаться в одном человеке. А ведь уживается!

А вот как сделать, чтобы и социальная справедливость торжествовала, и чтобы государь на престоле сидел, и чтобы империя сохранилась, и государство было богатым — я не знаю.

Надеюсь, со временем сумею разобраться и что-то сделать.Пока лучше изучать обстановку, а еще — заниматься своим собственным делом.

Вернувшись домой, во дворе столкнулся с Анькой. Барышня держала за шкирку Кузьму, а тот, словно зайчик, висел себе смирненько, свесив лапки и смотрел вдаль зелеными глазенками.

— Анька, нельзя котиков брать за шкирку, — возмутился я, отбирая котенка и прижимая к себе. Наглаживая рыжика, пожалел малыша: — Бедный Кузенька… Напугала тебя эта бешеная девчонка.

— А как его еще брать? — удивилась барышня. — Кошка всегда так котят таскает — возьмет в зубы и тащит. А Кузька мне в пасть не влезет. Попробуй, авось в твою поместится.

— Аня, кошки котят в пасти носят, когда те совсем маленькие, — наставительно произнес я, пропуская мимо ушей шпильку. — А когда подрастают, так нельзя носить.

Анна ворчала, что я слишком вожусь с котенком. Мол — балуешь ты его, а он должен мышей ловить. Уже пообещала — мол, если Кузька станет по столу скакать, огребем мокрой тряпкой. И котик, чтобы свое место знал, и хозяин — чтобы не попустительствовал. Строгая у нас хозяйка, с такой не забалуешь.

— Между прочим, твой Кузька мою Маньку обижает, — наябедничала Аня.

— Почему это Кузька мой? — слегка возмутился я. Но именно, что слегка. От рыжего счастья отказываться не стану.

— Твой, потому что ты его назвал неправильно, — уверенно заявила гимназистка. — Я хотела Васькой назвать, тогда был бы общий, а ты ему какое-то дурацкое имя придумал.

— Ага, Васькой хотела, — хмыкнул я. — Придет к нам в гости исправник, а ты позовешь: «Васька! Васька!». Решит, чего доброго, что в честь его имя дали.

— Подумаешь. Василий Яковлевич не обидится.

— Ладно, — вздохнул я, проходя в дом. Осторожно поставив малыша на пол, спросил: — И чем мой огромный Кузька твою крошку обидел?

— А тем, что он к ней в кормушку забирается и дрыхнет, а Манька сено оттуда не может взять.

Кузьма и на самом деле предпочитает не в избе сидеть, а у Маньки. Может, она ему маму-кошку напоминает? Вдруг Манюня его мышей учит ловить?

Но если коза не может сено взять — значит, плохо есть хочет. Голодная коза давно бы котенка спихнула и наелась.

Анька все это лучше меня знает и, наша перепалка, это так, шутка. Как же не поворчать друг на друга?

— Когда Маньку к соседке переводить будем? — поинтересовался я. — Осень уже, скоро холода нагрянут. Либо к Ираиде надо переводить, либо сарайку утеплять. Но лучше бы к соседке. Мы с тобой по выходным будем Маньку навещать, вкусняшки носить.

— Завтра и переведу, — сообщила Аня. — Про мороз пока говорить не стану, он не скоро, а такой холод, чтобы у козы вымя замерзло, раньше декабря не случится. А вот украсть Маньку у нас могут. Сарайка у самой улицы, заходи да бери. А у бабушки Ираиды хлев во дворе, так просто оттуда не украсть. Денег я ей дала, чтобы пол в стайке поменять, да сена завезти.

Собирался ответить Анне, что одна попытка кражи была, а снаряд в одну воронку дважды не попадает. А в свете последних новостей о резком повышении цен на коз, все может быть.

— У Люды Неждановой — у нее отец диаконом служит в храме, дом в Подмонастырской слободе. Ночью у нее Люська заорала, Люда выскочила, увидела, что вдоль забора два мужика идут, с мешками. Оба нездешние. Она кричать стала, мужики к реке побежали.

Забавно — у гимназистки Люды коза по имени Люся. Кто же до такого додумался? С фантазией девочка. И про мужиков с мешками точно нафантазировала.

Глава 9

Тихая заводь

Анька пыталась сопротивляться моим попыткам поучаствовать в ведении домашнего хозяйства, но в последнее время перестала. Ей, бедолаге и так несладко. И по дому крутись, и учиться нужно, да еще и писательское мастерство осваивать. Еще умудряется сбегать до деревни Борок, чтобы помочь тете Гале. Мачеха, как я понял, была беременной и хотя корову доила и стряпала-убирала, но кое-какая помощь ей нужна. Умудрилась еще и Петьку определить в школу грамоты.

Так что, если я встану раньше ее — почему-то начал просыпаться даже не в шесть, а раньше, безо всякого будильника (отцовские часы погибли, а императорские на такое дело задействовать жалко), то