Читать книгу - "Аргентинец - Петр Заспа"

уже вскочили на ноги и наблюдали за ним с берега. Одна рука Сальвадора тянулась вперёд, словно ища помощи, другая, неестественно вывернутая назад, волочила тормозившую движение тяжесть. Наконец он выбрался на сушу и тут же обессиленно рухнул. Так и не сумев избавиться от привязанной к руке верёвки, проводник вытащил на берег то, что осталось от Каспара. Тело его имело вид освежёванной туши. Туши, на которой не осталось ни дюйма кожи. Клим почувствовал, как от ужаса у него потемнело в глазах. Никто не мог произнести хотя бы слово, и все в глубоком ступоре смотрели на окровавленное тело, лишь отдалённо напоминающее человеческий силуэт. И только невозмутимый Айземанн, переступив через проводника, срезал с его руки верёвку и, взявшись за неё, потащил тело обратно в реку. Стоило тому, что осталось от Каспара, исчезнуть под водой, как над ним снова закипели пузыри. В бешеной пляске рыбы выпрыгивали из реки, сверкая серебряными плавниками, их тупые морды разевали пасти и вырывали из тела куски мяса, заставляя его вращаться, словно на вертеле, то погружаясь, то всплывая на поверхность. Постепенно всё стихало. Из воды теперь лишь изредка показывались обглоданные кости. Ещё через пару минут всё замерло. И только уплывающее по течению кровавое пятно напоминало о жуткой трагедии. Ещё не насытившиеся рыбы погнались за ним в поисках оставшегося куска плоти, но искать уже было нечего.

Не отрывая взгляда от их жутковатого танца, Шмидт задумчиво произнёс:

— А ведь ты всё знал.

Его аналитический ум прожжённой ищейки легко сложил разрозненные фрагменты в единую картину. Он обернулся к Айземанну и повторил:

— Ты знал, что так будет.

— Откуда? — хмыкнул Айземанн. — Я рыбами не командую.

— Тогда где стоянка Бормана? — обвёл взглядом окружающие деревья Шмидт. — Ты сказал, что нужно перейти реку, потому что на этом берегу ты видел стоянку Бормана?

— Значит, мне показалось.

— Нет, не показалось. Ты, сволочь, осознанно рисковал нами. Я шёл сквозь эту бешеную стаю и сейчас мог оказаться там же, где и Каспар! — покраснев и тяжело дыша, Шмидт схватил Айземанна за лацкан куртки. — В их утробе!

— Никому ничего не угрожало, — ухмыляясь, Айземанн двумя пальцами снял руку Шмидта с груди и покровительственно похлопал по плечу. — Его рана сочилась кровью, а здесь это приговор. Послушай меня, кабинетный умник: запах крови в джунглях разносится далеко. И он привлечёт таких тварей, по сравнению с которыми пираньи покажутся назойливыми мухами. Нам на глаза ещё не попался ни один ягуар, но я уверен, что их здесь хватает, и они давно за нами наблюдают. Сейчас нас много, и это заставляет их осторожничать, но, учуяв запах крови, ягуары сойдут с ума. Твой Каспар был замедленной бомбой. И потом, я избавил его от мучений. Для него всё произошло мгновенно. А не случись этого, его рана превратилась бы для него в страшную пытку. Здесь ничего не заживает. Уже завтра в ней отложили бы яйца сотни мух, поселились клещи, да ещё чёрт знает какие личинки и черви. Он бы гнил заживо, терзая нас и себя, и в конце концов мы бы всё равно его потеряли. Да, Бормана здесь не было. Гружённым мулам эту реку не перейти. Тиллесен повёл их по тому берегу, я же поведу вас по этому. Тиллесен — мастер на всяческие неприятные сюрпризы. Я думаю, никто не хочет наткнуться на его засаду или упасть в яму с кольями? Никто? Тогда давайте готовиться к ночлегу.

Айземанн развернул спальный мешок и, примерившись, перекинул через ветку гигантской сейбу верёвку.

— И ещё: если кто не хочет кормить огненных муравьёв, — прокомментировал он свой точный бросок, — делай как я.

Спорить с ним никто не стал, и каждый начал выбирать собственную ветку.

— И много у тебя ещё таких советов для тех, «кто не хочет»? — спросил Фегелейн.

— Много. Опыт есть.

— Откуда?

Подвесив горизонтально, наподобие гамака, спальный мешок, Айземанн раздумывал, стоит ли дать понять Фегелейну, что знает о нём многое. Затем, хитро прищурившись, произнёс:

— Когда ты ещё развлекал анекдотами нашего первого волка, я уже год как рыл здесь для него нору. Для него и для многих других из нашего элитного волчатника. Запомни, Герман, здешние сады сильно отличаются от белорусского парка, что видел ты. Масштаб другой, да и аппетиты тоже. Учти это, если вдруг решишь, что сможешь справиться без меня.

Видя, что Фегелейн молчит и ничем не показывает, что повержен и признал его превосходство, Айземанн добавил:

— И прекрати наконец повторять глупую мантру о «золоте партии». Только полный дурак не видит, что никакого Четвёртого рейха не будет. Некому его создавать! Созидатели выдохлись. Третий рейх мне был по душе, и я тоже верил, что он будет стоять вечно. Но оказалось, что нет ничего вечного. Однако заслуга нашего рейха в том, что, рухнув, он оставил нам богатое наследство. И я, как и ты, имеем право на свою долю. Или ты собираешься быть вечно на побегушках у сдувшегося и превратившегося в облезлую побитую дворнягу волка? Мир перевернулся, и чтобы он нас принял, нужно вертеться вместе с ним. Я здесь за своей долей, и никакие идеи меня больше не вдохновляют. Словам я предпочитаю звон золота.

— Во сколько же ты оцениваешь свои услуги? — спросил Фегелейн.

— А сколько унесу! — весело ответил Айземанн.

Забравшись в подвешенный спальный мешок, Клим прислушивался к их разговору, делая вид, что обессилел и мгновенно уснул. Притворяться было не сложно, оттого что веки действительно налились свинцом. «Пауки! — подумал он, борясь со сном. — Не заслуживающие жизни пауки». Однако «пауки» неожиданно замолчали, и Клим решил, что наконец может сдаться в неравной борьбе со сном. Располагаясь на деревьях, все негромко переговаривались, затем неожиданно разом смолкли. И уже не понимая, то ли наяву, то ли во сне, Клим услышал далёкий выстрел. Затем прозвучал ещё один, более отчётливо. Он открыл глаза и увидел, что все неожиданно начали вываливаться из своих коконов, и, падая, тут же прятались за стволами деревьев. Схватив привязанный к мешку карабин, он рывком распахнул шнуровку и рухнул рядом с Айземанном, вжавшись между торчавших из земли корней.

— Далеко, — тихо произнёс Шмидт.

— Километров пять, — согласился Фегелейн.

— Гораздо ближе, — качнул головой Айземанн.

— Джунгли гасят звуки. Мы слышим лишь то, что доносится вдоль реки.

После пары одиночных выстрелов стрельба вдруг разразилась многоголосым шквалом. Трескуче надрывались автоматные очереди, сквозь них прорывались хлопки карабинов, и вдруг гулко ухнула граната, после чего выстрелы на мгновение стихли. Короткая пауза, и всё началось сначала.

— На том берегу закатили