Читать книгу - "Петля времени - Сергей Александрович Милушкин"

— Не все. В том то и дело. Против нас играет чрезвычайно хитрый и умный противник. Он… — Давид задумался… — если хочешь, сам дьявол. Он настолько хитер и изворотлив, что у него… практически нет слабых мест. Но ты не убийца. Хотя я почти не сомневаюсь, что если полиция пересмотрит твое дело, то найдет недостающие улики, на основании которых тебя можно будет обвинить в этом… А может быть… — монах задумался. — … может быть не только тебя, но и каждого из нас. Но я абсолютно уверен, что к убийствам ты не имеешь никакого отношения. Только в одном он прав.

Глаза Виктора расширились.

— В чем же? — тихо произнес он.

— В том, что… все началось с тебя.

Виктор открыл рот и тут же закрыл его, не в силах сказать ни слова.

— Поэтому он и не отпускает тебя. И нас тоже. Поэтому он нас и собрал. Не мы собрались. Он собрал нас. Твоими руками. И не для того, чтобы нас спасти. Плевать он на нас хотел. Он очень переживает только за одного человека.

Где-то в лесу гаркнула ворона и тут же, словно вторя ей, разразился многоголосый резкий гвалт, который, перекрывая стоны ветра, сотряс воздух над заброшенной воинской частью.

Виктор вздрогнул. Человек, который смог собрать их тут, внушить, что это, прежде всего, нужно им самим, объяснив все туманными полуфантастическими намеками о якобы неминуемых последствиях обладал поистине дьявольским умом. Впрочем… с чего же все началось? И когда? Ясно, что с того вечера, когда он достал магнитофон из шкафа… Только в каком году это произошло? Школьником, он хотел услышать запись голоса отца, который погиб… но вместо этого услышал…

— Я… слышал собственный голос, — вдруг сказал он, повернувшись к Давиду. — Представляешь? Это… это было очень давно. Я… я только что вспомнил. Когда ты сказал, что все началось с меня и эти вороны… это точно! Слышишь? Давид! Нам было… мы были в шестом классе! Я включил отцовский магнитофон, поставил бобину, я думал, что услышу его голос. Но вместо этого… я… этого не может быть… почему все это время… я только сейчас это вспомнил!

Давид внимательно слушал друга.

— Потому что… все началось с тебя. Это единственное, в чем он прав, — тихо сказал Давид. — А сейчас мы вернемся. И ты должен сделать вид, что поверил ему целиком и полностью. Справишься?

Виктор с минуту смотрел на друга.

— Не знаю. Но я постараюсь.

Глава 11

1941 год

Парни за столом, включая этого здоровяка по кличке Бугор явно побаивались Червякова, хотя выглядели и старше, и куда опаснее ее одноклассника. Лиза почувствовала легкое головокружение. Она совсем не пила и не собиралась этого делать. Как-то ради интереса она, удостоверившись, что родители уже спят, опрокинула рюмку, из которой пил отец, отмечая священный для него праздник — 7 ноября, День Октябрьской революции. Рюмка была пуста, но все-таки на дне оставалась одна единственная капелька прозрачной жидкости, действие которой она наблюдала в основном по праздникам и выходным, хотя случалось, отец наливал себе и среди недели, «для здоровья», — как он говорил.

Зелье действовало на него, можно сказать, положительно — он краснел, добрел и пускался в длительные объяснения роли пролетариата в современном мире, в конце концов приходя к одному — американскому империализму остались считанные дни. Только в такие моменты она могла ожидать от него хоть какую-то похвалу. Неуклюжую, с обязательной подковыркой, дабы принизить ее заслугу, но все же. Уж лучше такую, чем… Он мог внезапно вспомнить, что среди недели она получила пятерку (хотя и не твердую, замечал он), однако тем не менее, это была пятерка, и что особенно важно — по истории, которую он считал самым важным предметом в школе.

— Помни, Лиза, — говорил он громко, чуть ли не крича, — история учит, что всюду, где слабые и невежественные люди обладали чем-либо, что хотели иметь люди сильные и образованные, первые всегда уступали это по доброй воле. Поэтому ты должна быть сильной. И умной. Чтобы тебе уступали по доброй воле! Иначе… — он наливал из бутылки в рюмку очередную порцию и махом выпивал, не закусывая. — … иначе будешь всегда в проигрыше. Это не я сказал, ты не думай. Это Марк Твен. И я с ним полностью согласен!

Оглядываясь на приоткрытую дверь кухни, она сцедила капельку из рюмки себе на язык. Однако почти ничего, кроме щипнувшей легкой горечи, Лиза не ощутила. Она разочарованно посмотрела на пустую бутылку в мусорном ведре и решила, что отец либо притворяется, либо этой жидкости нужно выпить очень много.

Теперь же, сидя за столом в окружении незнакомых парней, она делала вид, что прикасается к рюмке губами. Знакомая горечь щипала язык, а запах вызывал рвотные позывы. Тем не менее, видимо, что-то в рот все же попало и спустя минут двадцать, во время которых парни усиленно допытывались у Червякова о подробностях добычи, она захмелела. Не сильно, самую малость, может быть, даже просто надышалась, но вдруг почувствовала себя свободнее. Будто бы оковы страха спали и когда ей, наконец, удалось вдохнуть полной грудью, тревога отступила, а по телу разлилось приятное блаженное спокойствие.

Нет, она по-прежнему побаивалась этих странноватых парней, одетых нарочито в простецкую одежду, их речь была странной, так не ругались даже хулиганы в школе, а Червяков отвечал им дерзко и с явной долей превосходства.

Наконец, она не выдержала и, повернувшись к однокласснику, шепнула ему:

— Костя, мне нужно…

Он глянул на нее осоловевшими глазами, словно не сразу понял, о чем речь. Потом одна рука потянулась, чтобы обнять ее за плечи, но Лиза стряхнула ее и сказала ему прямо на ухо:

— Мне нужно в туалет.

— А-а! — вырвалось у Червякова. — Щас… это мы… — он оглянулся. За столом осталось трое, парень, которому он порезал кадык, уполз чуть ранее под печь — оттуда раздавался его громкий храп. — Ща… Пойдем.

Он взял ее за руку. На этот раз Лиза не сопротивлялась.

— Куда? — покосился Бугор подозрительно, но без первоначальной агрессии. Он уже был изрядно пьян, впрочем, как и все они, кроме Лизы.

— В клозет. Надеюсь, ты не против? — заплетающимся языком сказал Червяков.

— Э… там… — промычал Бугор вдогонку, но Червяков уже вышел из-за стола и тянул Лизу к