Читать книгу - "Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском - Лоуренс Уотт-Эванс"

оторвал взгляд от зеркала и снова отвернулся от чудовища. Осторожно сняв стекло, он завернул его в ткань и положил в сумку. Ему не хотелось снова смотреть на свою добычу - ни в отражении, ни напрямую; он неохотно признался себе, что боится этого. Поимка была завершена, теперь нужно было выбираться наружу. Он снова пожалел, что не догадался запастись ниткой.

Придётся искать выход по памяти и не оглядываясь; эта необходимость была сильнее любых уговоров и заклинаний, это был вопрос его выживания. Но по мере того как он шёл, его всё сильнее одолевало желание обернуться и посмотреть, чтобы убедиться, что его добыча всё ещё здесь, что он в безопасности - и что существо не приближается. Инфернальный взгляд существа завораживал, и ему требовалось усилие воли, чтобы не встретиться с ним взглядом.

На поиски лестницы, ведущей в винный погреб, у него ушло несколько часов; он то и дело ошибался с поворотами, понимая, что коридор незнаком, только когда преодолевал половину его длины, и ему приходилось осторожно возвращаться по своим собственным следам назад, подгоняя василиска и его магическую клеть-ловушку - ведь василиск, хотя и охотно двигался к нему, отказывался отступать, и его приходилось подталкивать. Для этого нужно было двигать деревянный стержень, управляющий клетью, с силой, достаточной для того, чтобы сдвинуть чудовище, весившее, должно быть, добрых двести фунтов. В сочетании с ядовитыми испарениями, которые испускало существо, и его едким ядовитым следом на каменном полу любое движение назад превращалось в тяжкое испытание, а Гарт устал и ослаб.

Когда он, спотыкаясь, поднялся по первым ступеням, его уже мутило и подташнивало, а сапоги едва ли не стёрлись об заляпанный ядом пол. Он рухнул на лестницу и несколько минут отдыхал.

Поднявшись наконец, он начал подниматься по ступеням и без труда преодолел первые тридцать или сорок шагов, а затем резко потерял равновесие и упал назад, словно невидимая рука схватила его и дёрнула. Только закрыв глаза, он смог избежать взгляда на василиска. Падая, он слышал, как чудовище злобно шипит. Затем что-то подхватило его, точно так же как что-то вывело его из равновесия, и он понял, что это было: виноват талисман, который он носил на поясе. Василиск охотно следовал за ним до самого подножия лестницы, а затем заартачился.

Именно тогда, когда задняя часть невидимой клети столкнулась с двухсотфунтовым василиском, он был выведен из равновесия, а затем снова, когда передняя часть клети столкнулась с василиском, который отказался отступать так же решительно, как и подниматься по лестнице. Оказалось, что ему придётся тащить существо по винтовой лестнице шаг за шагом. Он пожалел, что здесь нет Короса, который мог бы его тащить, хотя, конечно, огромный боевой зверь не поместился бы на узкой лестнице.

Он снова почувствовал слабость и тошноту. Но, сказав себе, что это необходимо, он поднялся на ноги с закрытыми глазами и возобновил подъём, на этот раз медленно и осторожно, чтобы снова не потерять равновесие.

Когда он начал подниматься, то понял, что обронил факел; в полной темноте он открыл глаза. Он пожал плечами. Это не имело большого значения, ведь с этого момента он вряд ли мог ошибиться. Это означало лишь то, что он в безопасности от взгляда василиска. Не задумываясь, он начал поворачиваться, чтобы оглянуться назад. Лишь сверхчеловеческая скорость реакций Овермана вовремя остановила его, когда, повернув голову, он уловил тошнотворное зеленоватое мерцание: василиск обладал собственной люминесценцией.

Не удержавшись, он порылся в рюкзаке и извлёк оставшееся зеркало; в нём он увидел, что чешуя существа тускло и неравномерно фосфоресцирует сине-зелёным светом, а золотые глаза светятся неестественным светом, казавшимся в кромешном мраке таким же ярким, как полная луна в полночь.

Сияние усиливало гипнотические чары взгляда чудовища. Гарт не знал, что произошло и сколько времени прошло с момента первого взгляда на жуткое свечение до разрушения гипнотических чар, когда василиск, не в силах преодолеть защитный барьер, сдался и моргнул.

Мгновенно, когда это моргание произошло, Гарт закрыл глаза и отвернулся от зеркала. Затем, дав себе время отдохнуть и прийти в себя, он продолжил путь, сумев втащить тварь на первую ступеньку, лишь приложив все оставшиеся силы. К счастью, василиск сам по себе не мог сдвинуть барьер, независимо от того, насколько незначительное сопротивление оказывал Гарт; в этом было одно из неоспоримых преимуществ магического устройства перед обычной сетью или клеткой.

Ослабленный отравленным воздухом, Гарт обнаружил, что ему приходится отдыхать по несколько минут после преодоления каждой ступеньки. Он начал жаждать запаха свежего воздуха так, как никогда прежде не жаждал ничего, кроме сексуального влечения, вызванного разгорячённой Оверманкой.

К его огромному облегчению, как раз в тот момент, когда он подумал, что не сможет добраться до винного погреба до полной и, возможно, окончательной потери сознания, василиск отказался от сопротивления и начал неохотно ползти вверх своим ходом. Очевидно, теперь, когда он не видел крипты, он решил, что предпочитает сотрудничество утомительной и, вероятно, болезненной борьбе с невидимой и непроницаемой стеной, которая загнала его так далеко. Он всё ещё оставалось в нижнем конце клети, но теперь при первом же прикосновении к надвигающемуся барьеру двигался вверх. Гарт знал, что это переломный момент, что теперь он сможет пройти весь оставшийся путь.

Вскоре после этого он почувствовал, что его вытянутая рука болезненно царапнула один из железных шипов, вделанных в дверь, отделявшую крипту от винного погреба.

При ближайшем рассмотрении он заметил, что по краям двери просачивается слабый свет. Он приостановился, но решил не ждать, пока он исчезнет: скорее всего, это был случайно оставленный горящим факел. К тому же, даже если бы Шанг был совсем рядом, он сомневался, что у него хватит выносливости долго ждать в ядовитом воздухе крипты. Элемент неожиданности, несомненно, будет на его стороне, если он выйдет немедленно, а любое промедление может только ещё больше ослабить его.

Приняв решение, он достал свой сломанный кинжал и просунул его в щель между дверью и её рамой. С лёгким рывком дверь распахнулся внутрь. Как только проём стал достаточно широким, он проскочил в винный погреб, едва удержавшись от падения вниз головой в своем измождённом состоянии. После долгого пребывания в полной темноте он на мгновение ослеп от внезапно вспыхнувшего света, а когда зрение вернулось, он обнаружил, что стоит лицом к винному стеллажу, словно собираясь пронзить его своим обломленным кинжалом. Здесь, у винного стеллажа, он присел и огляделся.

Погреб был ярко освещён - не только по сравнению с криптой, но и фактически; факелы