Читать книгу - "Кризис самоопределения - Бен Элтон"

Тем временем Уазза, поначалу вроде бы млевший в лучах Джемайминого внимания, почувствовал, что она-то удовлетворяет его требованиям не по всем параметрам, и принялся перешептываться с другими пацанами о том, что она напрочь отчуждает его своей удушающей липучестью.

В буйной тепличной атмосфере виллы остальные девчонки об этом, конечно же, донесли Джемайме (#сестренкапередмальчонкой^[52]), и так Джемайма постигла, что ее решение пренебречь Кёртом ошибочно. Это решение сделало ее уязвимой для изгнания в “перестыковке с подачи мальчиков”, вдруг объявленной режиссерами. Вот почему она попросила Кёрта перемолвиться с ней наедине у костра, и вот так состоялась их роковая встреча.

Парочка проговорила с минуту. Они вместе постановили, что реально “врубаются” друг в друга и что, вопреки недавним колебаниям, они удовлетворяют требованиям друг друга по всем параметрам. Признали, что “чувства” друг к другу у них все еще есть и они по-прежнему не прочь познакомиться друг с другом поближе.

“Мы норм, да?” – спрашивает Джемайма.

“Ага, каэшн, а чё”, – отвечает Кёрт.

Далее Кёрт обнимает Джемайму, оплетая ее громадными мускулистыми ручищами, попутно, как мог бы заметить какой-нибудь циник, без всякой нужды шевеля шикарно очерченными, умасленными, накачанными и полностью набрякшими мышцами.

Джемайма обращает свой несусветно пухлый рот, сверкающий и лоснящийся блеском для губ, ко рту Кёрта. Губы у нее трепещут. Толстая, мясистая, сочная и влажная нижняя губа чуть оттопыривается и являет призрак безупречных зубов.

Но склоняется к ней именно Кёрт, он-то и инициирует поцелуй. Движется как раз его голова, а не ее.

Однако затем Джемайма отвечает на поцелуй. Есть отчетливое движение ртом.

– Сучка-то работает, – произнес голос с задних рядов полностью сосредоточенной производственной группы. Хорошо поставленный голос белой девочки из среднего класса. – Сучка-то рэботаит.

– Ш-ш-ш! – оборвала ее Хейли. Ее всегда бесило, что столько белых детишек из закрытых школ, работающих теперь в медиа, разговаривают на эдаком приграймленном псевдоямайском, но теперь это стало еще и потенциально подсудным делом. При Годни, настоящем черном человеке, белый сотрудник с претензиями на крутизну мог подставиться под жалобу на культурную апроприацию, виновной за что могла оказаться компания, допустившая это.

На экране Джемайма отворачивается от Кёрта и утирает слезу.

– Если б этот похотливый гаденыш тут и отстал, нас бы пронесло, – пробормотала Хейли.

Но Кёрт не отстает. Он берет Джемайму за подбородок и возвращает ее рот к своему.

– Он оказывает давление? – прошептала Хейли, подаваясь вперед.

– Она утверждает, что да, – ответил Дейв, нанятый для юридических дел и подобной же мути.

– Придется верить жертве, – проговорил Годни Рифмас с широченной улыбкой.

– Заткнись, Годни.

– Я просто тебя цитирую, Хейли.

На экране Кёрт склоняется к Джемайме и целует ее вторично.

Сколько б ни всматривалась производственная группа “Острова любви”, никак не удавалось разглядеть, нравится Джемайме то, что ее взяли за подбородок, или ответила ли она на второй поцелуй. Ее обширная шевелюра целиком и полностью застила от камеры ее обширный рот.

– Она его не отталкивает, – с надеждой заметила Хейли, – пять секунд подряд уж точно.

Наконец Джемайма отлепляется и говорит: “Не знаю, стоило ли тебе это делать”.

Кёрт просто пожимает плечами.

Джемайма улыбается, подхватывает свой бокал с белым вином и удаляется.

Поцелуй завершился.

Дейзи нажала на “паузу”.

– Серьезно? – произнесла Хейли. – В смысле – серьезно. Вот это подставило под удар пятидесятимиллионнофунтовую мировую франшизу? Чего она к нам-то не пришла? Мы б от нее откупились.

– Может, это не игра за деньги. Может, она искренне чувствует, что ею злоупотребили, и теперь ей нужно отпустить прошлое, – предположила Дейзи.

Хейли испепелила ее взглядом.

Производственная группа “Острова любви” – не единственные люди, пристально вперявшиеся в этот отрезок записи. В то утро ее беспрестанно гоняли и в новостях, и в интернете. Полиция тоже всматривалась – в ответ на вопрос, заданный в Твиттере членом парламента от Джемайминого избирательного округа: этот парламентарий смекнул, сколько уважухи добыл себе в сети парламентарий Деборы Уиллет (1650–1678), и твитнул от имени Джемаймы #ЯГоройЗаВсехЖертв. Полиция твитнула в ответ, что они в курсе обвинений, предъявленных Джемаймой, и изучают запись в полном соответствии с регламентами, разработанными в отношении насилия и домогательств, #НулевойТерпимости и своей нерушимой приверженности принципу, что Британия обязана быть и будет безопасным местом для жизни.

В штаб-квартире “Острова любви” Хейли с трудом удавалось поверить, что все это происходит с ее великолепной, великолепной программой.

– Это же поцелуй! – вопила она. – Это же просто, блядь, поцелуй!

Но, произнося это, Хейли уже понимала, что ей такое говорить нельзя.

Все в комнате понимали, что ей такое говорить нельзя.

Потому что однажды – и не очень-то давно – Хейли в полный-полнехонький голос заявляла, что поцелуй – никогда не просто поцелуй.

И тогда оно так всем нравилось. Сильно. Решительно. Неистово.

“Вы разве не врубаетесь? – спрашивала она тогда. – Поцелуй – никогда не просто поцелуй. Бывают поцелуи хорошие, бывают плохие, но ни один – не просто поцелуй. Все они связаны с согласием”.

Годы напролет Хейли шагала в какую надо ногу с историей, а теперь вот история ее обскакала.