Читать книгу - "Империя тишины - Кристофер Руоккио"

Через неделю с моих ребер сняли корректив. Хотя предплечье все еще было сжато похожим устройством, я с намерением выполнить приказ поднял свою слабую плоть с кровати. Обуться, пользуясь одной рукой, оказалось слишком сложно, но звать на помощь служанку я не стал и поэтому отправился босиком. Со мной и так достаточно нянчились. Кроме того, я хотел, чтобы отец увидел мое состояние. Спустившись на лифте до нижнего этажа Главной башни, я добрался по подземной рельсовой дороге до капитолия префектуры. Это треугольное здание рядом с замковым барбаканом было увенчано центральным куполом, а квадратные башни по его углам стилизованы под колокольни древних соборов. Привлекая своими босыми ногами взгляды одетых в серую форму логофетов военного министерства, я прошел по выложенному на полу ротонды гербу Марло и направился к самой высокой из башен.

Кабинет отца находился наверху, за круглой металлической дверью. Ее охраняли сэр Робан Милош и декурия вооруженных копьями гоплитов, облаченных в черные керамические доспехи и красные плащи. Лица их невозможно было различить.

– Молодой мастер! – улыбнулся мне рыцарь-ликтор. – Рад видеть, что вы уже встали на ноги. – Он шагнул вперед. – Пришли повидаться с отцом?

Я утомленно кивнул, ощущая неловкость из-за тяжелого корректива, сжимающего и пронизывающего мое предплечье. Пряча от чужих глаз медицинский агрегат, я завел руку за спину и умудрился даже не поморщиться, задев этим экзоскелетом свои ягодицы.

– Насколько я понимаю, сэр, мне следует поблагодарить вас.

Робан взмахнул кистью с обычной своей грубоватой грацией:

– Это моя работа, сир.

Но я не принял отговорок, а положил здоровую руку ему на плечо – не столько в знак признательности, сколько для того, чтобы опереться, – и хрипло произнес:

– Тем не менее, сэр. Вы спасли мне жизнь, – я наклонил голову, – спасибо.

– Ваш отец ожидает вас, – только и смог сказать в ответ рыцарь-ликтор, вероятно просто не зная, как отнестись к такому проявлению благодарности от палатина. Или, быть может, вид моего корректива вызвал у него отвращение. Сам он был патрицием из скромного рода, если вообще не возвышенным из простолюдинов. С грубыми, нелегальными генетическими изменениями, сделанными сразу после получения рыцарского звания. Мутант, как и многие из его сословия.

– Он у себя, – добавил сэр Робан.

Я убрал руку, вздохнул и, выпрямив спину, оглянулся на декурию закованных в броню гоплитов со сверкающими энергетическими копьями.

– Ну что ж, morituri te salutamus?

«Мы, идущие на смерть, приветствуем тебя».

– Что вы сказали, сир?

– Это латынь, Робан.

Не потрудившись перевести вслух, я прошагал вперед, шаркая мозолистыми ногами по мозаичному полу вестибюля.

– Вы не могли бы открыть дверь? Я… м-м-м…

Я поднял поврежденное предплечье, опять отметив пятнышки засохшей крови там, где тонкие иглы прокалывали мою теплую плоть.

– Да, молодой мастер.

Он вытянул руку, из сочленений бронированных пластин выглянула голая ладонь и нажала на прозрачную полусферу в центре двери. Датчик отсканировал рисунок вен рыцаря, щелкнул тяжелый затвор. Дверь скользнула в сторону.

– Милорд! Адриан хочет видеть вас, – крикнул сэр Робан.

Из кабинета донесся бас отца:

– Впусти его.

Странно, что он не обратился ко мне, хотя я прекрасно его слышал. С другой стороны, он даже не поднял голову и не оторвался от голографических изображений, окружавших его монолитный стол. Я шагнул с мозаичного пола на тавросианский ковер толщиной в дюйм. За высоким креслом отца находилось большое круглое окно с видом на Мейдуа и дугу морского порта. Небо с южной стороны перечеркивали инверсионные следы ракет, доставлявших грузы на орбиту и еще дальше. Две стены кабинета занимали книжные полки. Но если в комнате Гибсона полки были набиты до отказа и этот хаос объяснялся любовью к книгам и частым их использованием, то у отца они стояли в идеальном порядке и, как я подозревал, не запылились только потому, что целая армия слуг регулярно протирала их.

Я остановился в самом центре квадратной комнаты, на границе светлого пятна от косых солнечных лучей, утопив пальцы ног в густой ковер. Стоял, склонив голову, и ждал, словно кающийся грешник перед алтарем сурового бога.

Отец в конце концов заметил меня и положил вольфрамовый стилос на стол из черного стекла, взмахом руки отключив голографический проектор. Свет шел из-за его спины, и лицо оставалось в тени. Он долго молча смотрел на меня.

Прошла целая эпоха, прежде чем он произнес:

– Садись.

Я помедлил немного, две-три секунды, не больше. Отец пристально наблюдал за мной, неподвижно, безмолвно. Пришлось уступить, и я опустился на низкий стул с полукруглой спинкой напротив антикварного кресла, обитого красной кожей и отделанного бронзой. На какое-то мгновение в комнате установилась ядовитая тишина, словно бы растягивающая время невидимыми пальцами. Я выдерживал паузу. Терпение – общее качество для всех пэров и даже всего сословия нобилей, но у меня в запасе был целый день, а отец, несомненно, готов был выделить для нашей встречи не так уж много минут. Я мог позволить себе роскошь терпения, а он – нет.

– Зачем ты отправился в город? – спросил он.

– Что?.. Никаких тебе: «Как ты себя чувствуешь, Адриан? Ты в порядке, Адриан?»

Плечи мои напряглись, словно в ожидании удара. Я заметил, как седые волосы на висках сэра Алистера сверкнули на солнце серебром.

– Разумеется, ты в порядке, мальчик, поэтому я и откладывал наш разговор. В нем нет смысла, если ты не в порядке.