Читать книгу - "Рогора. Пламя войны - Даниил Калинин"

А еще через сорок ударов сердца лехи окончательно окружили нас.

С трудом удерживаясь в седле, я могу только следить за ходом схватки, сберегая силы на последний миг. Успеваю лишь уловить бешеную пляску клинков да отмечаю, как погибает один, другой – и еще один, и еще другой мой телохранитель, как лехи прорубаются все ближе ко мне, как яростно дерутся, силясь захватить или убить короля мятежников.

Вот гусары приблизились ко мне настолько, что я уже слышу смердящее дыхание схватившегося с Эродом противника. Уже через секунду голова леха, отделенная от туловища молодецким ударом, закувыркалась в воздухе.

Но уже следующий удар неотвратимо обрушился бы на шлем Эрода, сминая броню, если бы в последнее мгновение его не остановила сталь моего палаша. Встреча клинков отразилась острой болью во всем теле – но я удержал свой в руке, а Эрод проломил кирасу на животе гусара точным уколом палаша.

В какой-то момент бешеной рубки я понял, что все пропало. Сил осталось лишь мысленно обратиться к супруге – в надежде, что она услышит мой зов и почувствует, как сильно ее люблю… Как вдруг за спинами лехов раздался такой знакомый и такой ожидаемый нами клич:

– Рогора!!!

Атака кирасир прорвала кольцо, сомкнувшееся вокруг нас, и отбросила гусар, однако на помощь шляхте подошли ландскнехты. В итоге атакующий напор моих гвардейцев завяз в рядах отчаянно сражающихся наемников. В битве наступила пауза, когда ни одна из сторон не может взять верх: на флангах силы примерно равны, меньшая численность фрязей компенсируется их большим боевым опытом. По фронту же противник откатился к самому подножию земляного вала, где сражающаяся пехота смешалась со всадниками, и лехи пока не могут пустить в ход свою артиллерию, боясь зацепить своих. В резерве у Бергарского осталось незначительное число кавалеристов из шляхетского ополчения, у меня – гораздо большее число легких всадников, которых я, однако, просто не могу бросить в бой. Численный перевес на моей стороне, и верх на поле боя мы возьмем. Вот только какую цену придется заплатить?! Прижатые к воде наемники и гусары будут драться до последнего.

Лето 760 г. от основания Белой Кии

Высокий берег Данапра

Принц-консорт Аджей Руга

Голова по-прежнему легонько шумит при резких поворотах и при попытке рывком встать, а в теле по-прежнему ощущается неестественная, предательская легкость. Но все равно это гораздо лучше, чем валяться с разрубленным алебардой черепом, верно?!

Тогда тяжелый удар противника выбил из меня дух. Но добить фрязю не удалось – справа и слева на прорвавшихся алебардщиков навалились всадники и уничтожили весь десяток. Ценой фактически гибели сотни нам все же удалось сбросить переправившихся наемников в воду, после чего горстка уцелевших отступила, забрав с собой раненых, в том числе и меня. А закрепиться на этом участке у Бергарского так и не получилось: вскоре к месту схватки подоспел отряд Григара – верный помощник смог оставить брод с приходом Когорда.

Король не стал включать моих воинов в войско – во-первых, спешил нанести удар во фланг лехам, во-вторых, справедливо оценил степень нашей усталости после тяжелых и продолжительных маршей, кровопролитных схваток и бессонной ночи, проведенной за земляными работами. Однако фланговый удар нанести не удалось, Бергарский, начав отступать, вскоре изменил маршрут и, упершись в реку, решил дать бой. Брода за его спиной нет, так что и опасаться им нечего.

Или есть?

Дав воинам сутки отдыха, я уже было собрался догонять короля, как разведчики доложили об обнаружении войска противника. Да, за его спиной нет брода, и атаки в тыл опасаться нечего вроде бы… Если не обращать внимания на практически вертикальный обрыв берега, нависающий над узкой и неглубокой полоской песка прямо у левого фланга лехов.

Авантюра, конечно, но… В наших руках оказалось восемнадцать неиспорченных лодок, что фрязи бросили на месте прошлой схватки, еще пяток мы сумели на скорую руку починить. И в мою больную (во всех смыслах) голову пришла очередная «удачная идея».

Как я надеюсь, нам удалось незаметно приблизиться к противоположному от позиций Бергарского берегу – последний переход мы совершили ночью, и уцелевшую тысячу воинов я укрыл в лесистой балке, примерно в половине версты от берега. Лодки же вместе с ударным отрядом мы спрятали среди густо растущих с нашей стороны Данапра ив и камышей.

Днем началась жаркая битва. Я разглядел фланговый маневр Когорда, то, как подались вперед гусары Бергарского и как откатились назад. Но удобного момента, чтобы ввязаться в бой со своей горсткой воинов, я не видел.

До того момента, когда противник снял с вала пушки и начал вручную перетаскивать их к месту фланговой схватки – прямо напротив нас.

– Пошли!

По всей линии камышей раздался легкий шорох подавшихся вперед бойцов, немного неуклюжих из-за долгого ожидания и оттого производящих лишний шум. Впрочем, звуки боя надежно скрывают нашу активность от лехов.

Лодки погружаются в реку практически без всплеска, неплохо прогревшаяся вода приятно холодит зудящее от жары и комаров тело, и я, крепко уцепившись руками в корму, с удовольствием заработал ногами.

По трое с каждого борта, по два пловца с кормы (я, правда, плыву в гордом одиночестве) – и легкие рыбацкие лодки идут по воде будто сами по себе, над гладью реки торчат лишь головы да руки воинов. Без доспехов, в легкой одежде и с ножами за поясом – все оружие укрыто на дне деревенских скорлупок. Но их неказистость сейчас меня совершенно не волнует – лишь бы добраться до берега, желательно незамеченными!

Данапр – широкая, полноводная река шириной не менее четырехсот шагов, с сильным течением на середине русла. Я учел это заранее, и потому мы отплыли значительно выше песчаного откоса. Но миновав едва ли треть требуемого расстояния, я почувствовал, как сильно забились мышцы ног, как тяжело держаться за корму лодки немеющими пальцами – особенно левой, раненой рукой. Я бросил взгляд по сторонам и, отметив чрезвычайное напряжение на лицах плывущих рядом воинов, понял, что проблема не столько в моем ранении, сколько в непосильной тяжести поставленной задачи.

– Гребите!!! Гребите сильнее, дети выдр! Если не хотите погибнуть в воде, гребите!!!

Нельзя сказать, что мой окрик прибавил воинам сил, но лучшие пловцы отряда ускорились сколько возможно, стараясь достигнуть противоположного берега. Поднажал, замолчав, и я.

В какой-то миг мне стало по-настоящему страшно: начало сводить мышцы голени. На моих глазах один из воинов отцепился от лодки и с головой ушел под воду. Ни через три удара сердца, ни через пять он так и не показался над гладью реки.

Я всегда отдавал себе отчет, что могу погибнуть в любой схватке. Но погибнуть в бою – оно как-то привычно, славно и честно. А вот утонуть только из-за того, что переоценил силы и свело ногу… Сгинуть без славы, отдать жизнь за бесценок?!

Это несправедливо!