Читать книгу - "Герои умирают - Мэтью Стовер"

Тоа-Сителл наморщил лоб.

– Если ваша магия так сильна, почему вы не можете притянуть Саймона Клоунса?

– Именно этим я и занимаюсь, – терпеливо объяснил Ма'элКот. – Чем меньше я знаю о человеке, чем хуже представляю его себе, тем длиннее и сложнее становится процесс притягивания. Кейн – всего лишь винтик в этом механизме, один из ингредиентов, как, например, кристалл или горсть серы. Как только я получу Кейна, Саймон Клоунс сам придет ко мне, как барашек на веревочке.

Пока они разговаривали, Берн стоял, сложив руки на груди, и глядел на город. Он крепко сжал губы, отчего стал похож на обиженного ребенка.

– А что мне делать? – наконец спросил он.

Ма'элКот повернулся к нему, и усмешка исчезла с его губ.

– Отдохни денек.

– Что? – На висках у Берна вздулись жилы, губы задрожали, словно перед ним встала дилемма: зарыдать или, вцепиться императору в горло.

– Берн, ты должен повиноваться, – произнес Ма'элКот спокойным, но не допускающим возражений тоном. – Я прекрасно знаю, что произошло у вас с Кейном. Кое в чем причиной был я сам. Понимаю, первая же ваша встреча станет последней для одного из вас. Поэтому отдохни денек, расслабься, погрейся на солнышке. Отправляйся в Город Чужаков, пей, играй, развлекайся с женщинами. Не подходи к Лабиринту; у Кейна есть друзья среди кантийцев, и он вполне может спрятаться там. Забудь о Саймоне Клоунсе, забудь о Серых Котах, забудь о государственных делах. Забудь о Кейне. Если кто-нибудь из вас встретит Кейна у меня на службе, отнеситесь к нему с почтением, словно к любимому ребенку Ма'элКота.

– А потом?

– Как только Саймон Клоунс окажется у меня в руках, судьба Кейна перестанет меня интересовать.

– Хорошо, – сказал Берн, прерывисто дыша. – Хорошо. Прошу прощения, Ма'элКот, но ты… ты знаешь, что он сделал со мной.

– Я знаю, что вы сделали друг с другом.

– Почему именно Кейн? Он что, какой-то особенный? Наконец Тоа-Сителл распознал нотку в голосе Берна, скрывавшуюся за обычной его раздражительностью. «Этот тип ревнует!» – озарило его. Сохраняя невозмутимое выражение лица, про себя герцог решил, что необходимо выяснить, каковы отношения между Ма'элКотом и его фаворитом – графом Берном.

– Я не уверен, – ответил Ма'элКот. – Хотя его карьера, конечно, впечатляет.

Император пожал массивными плечами и положил огромную руку на плечо Берна.

– Наверное, о его особенностях можно сказать так: он единственный человек, который сошелся с тобой один на один, Берн, и смог унести ноги.

На губах графа заиграла улыбка.

– Это только потому, что он умеет бегать быстрее зайца. Ма'элКот обнял Берна за плечи и вопросительно посмотрел в его лицо.

– Вот что я тебе скажу: ты уже не тот человек, что был. Теперь у тебя есть мой Дар, и Кейн не сможет больше убежать от тебя.

Берн положил ладонь на рукоять Косалла, и меч ответил на прикосновение легким жужжанием, приглушенным ножнами.

– Да. Да, я знаю.

Ма'элКот повернул голову ровно настолько, чтобы встретиться серо-стальными глазами со взглядом Тоа-Сителла.

– Тебя ждут труды, мой герцог. Прощай же!

Не успел Тоа-Сителл ответить, как его ноги погрузились в камень. Под Ма'элКотом и Берном поверхность башни оставалась твердой, и они невозмутимо наблюдали за тем, как герцог погружается все глубже и глубже. Тоа-Сителл вскрикнул от неожиданности. Последним, что он увидел, был Ма'элКот, прижимающий голову Берна к своей обнаженной груди.

Поддерживавшая герцога Сила мягко опустила его на каменную поверхность магического круга в Железной комнате. Тоа-Сителл отряхнулся и смахнул с одежды воображаемые песчинки; все это время он неотрывно смотрел в каменный круг над собой.

В конце концов он крякнул и помотал головой. Потом тихо подошел к алтарю и посмотрел на Джейби, того самого Джейби, которого он – фактически лично – отправил туда. Он долго стоял и смотрел, как вздымается его грудь, как сеть его внутренностей содрогается от сердцебиения, как оно все замедляется и, наконец, останавливается.

Джейби был его другом – хорошим, верным другом. Даже чересчур верным – ведь он же был другом Конноса. Он поставил дружбу превыше долга. Это был выбор хорошего человека.

Выбор мертвеца.

Верность стоила Джейби не только жизни. В ушах Тоа-Сителла все еще эхом отдавались его крики, ужас и агония, привлекшие те самые потусторонние силы, которые потом использовал Ма'элКот, Он пытался определить, осталось ли в этом умирающем теле что-нибудь от Джейби или он кричал от невыносимой боли в том кошмарном аду, куда вернулись потусторонние силы.

Однако в чем бы ни заключалась истина, тело все же справилось со своей ролью – послужило целям Ма'элКота; больше император в нем не нуждался. Тоа-Сителл не был таким же хорошим человеком, как тот, что лежал перед ним; он мог оказать ему только одну услугу – немного ускорить его конец. Очень осторожным и точным движением Тоа-Сителл зажал нос Джейби; вторая его рука накрыла рот умирающего.

Затем он вытер ладони о брюки и вздохнул. Впереди его ждало немало работы.

Прежде чем покинуть комнату, Тоа-Сителл еще раз посмотрел на каменный круг на потолке и тихо вздохнул.

Ему был суждено пережить прежнего властелина Анханы, однако он не был уверен, что переживет нынешнего.

7

Простые жители огромной Анханы, столицы Империи, редко глядят на небо, особенно после наступления темноты. К северу от Старого Города, в Лабиринтах, они более озабочены тем, что может ожидать их в следующей темной нише или подворотне. В Городе Чужаков подзаборные нелюди, когда они не слишком пьяны или обколоты, самозабвенно поглощены наблюдением за шатающимися по трущобам чистокровками. В Рабочем парке, который разделяет их, небо затянуто дымом из фабричных труб, а за огнями не видно звезд.

На острове Старого Города добропорядочные обыватели с наступлением темноты обычно запираются в домах, если только не обязаны идти на стражу. Лишь констебли патрулируют улицы с фонарями, избегая лошадиных лепешек, которые какой-нибудь ленивый золотарь поленился убрать до комендантского часа.

На южном берегу, где вокруг герцогских угодий стоят дома богачей и знати, слуги обременены работой, а господа спят сном праведников.

И все же то тут, то там люди, случается, посматривают на небо. Матрос на барже, пришвартованной у стальных фабрик, чувствует, что ночью будет дождь, и смотрит на облака. Эльфийка-проститутка в Городе Чужаков плотнее укутывает шалью тонкие бледные плечи и бросает возникающим тучам человеческое ругательство. Сыновья-подростки барона Тиннарского после обычной забавы с кухонной девчонкой, пойманной у садовой двери отцовского дома, спохватываются, взглянув на светлеющее небо.

А некоторым вдруг доведется мельком увидеть тучу, превращающуюся в человеческое лицо, и они вздрогнут, испуганные неким знамением. Спустя миг туча вновь станет самой собой, и люди будут качать головами, вновь смеясь над озорством собственного воображения.