Читать книгу - "Где наша не пропадала 3 - Владимир Владиславович Малыгин"

Молчат, осмысливают. Недолго, пару мгновений всего, а потом завозились, загомонили все разом, да так громко, что охрана на воротах оглянулась и в нашу сторону шагнула. Пришлось кулаком им погрозить. Поняли, вернулись назад, но поглядывать не перестали. Да лишь бы ещё на подходы к базе оглядываться не забывали.

– Тихо, бабы! – рявкнула Лида. Она одна из всех молчала, глаз с меня не сводила и видно было, как что-то быстро в уме просчитывала.

Рявкнула и поднялась на ноги. Вслед за ней и остальные подскочили, сгрудились тесной единой толпой напротив сидящего и такого одинокого меня. Хорошо хоть замолчали сразу. А ведь мой заместитель и впрямь нешуточный авторитет среди них имеет…

– Объясни, что значит «сейчас не собираешься»? А как же наш уговор?

– Хорошо, – спокойно улыбнулся женщине. – Сейчас всё объясню. Да вы не стойте, присаживайтесь, в ногах правды нет!

– А её нигде нет, – тут же откликнулась мой зам и первой показала пример, аккуратно уронив свой зад на обшарпанную скамейку. – И у тебя, смотрю, её тоже не найти?

Подождал, пока все вернутся на прежние места, помолчал, собираясь с мыслями. На глупые риторические и провокационные вопросы даже отвечать не собираюсь! Насчёт главного же… Вроде бы и раньше говорил, так ведь нет, снова разъяснять приходится! Вот как бы всё это так сказать, чтобы сразу поняли… Окончательно поняли… Чтобы дошло до каждой…

Ладно, попробую…

– Ты, Лида, – имя специально выделил голосом, да вдобавок ещё и взглядом надавил. – Сколько раз рожала?

Ответа не стал дожидаться, да и не нужен был мне какой-то конкретный ответ. Тут не в «разах» дело и не в количестве! Поэтому сразу же перевёл взгляд на сидящую рядом с ней Лену:

– А ты сколько раз? А ты? – повернулся к следующей. – Наверное, не один раз и не два… А где они? Дети ваши?

Теперь уже оглядел каждую из сидящих. Никто моего прямого взгляда не выдержал, все опустили глаза. Все, кроме грудастой. Та как раз наоборот, вскинулась, спинку выпрямила, подбородок задрала и смотрит с гневом и вызовом в глазах. Но только смотрит, отвечать на мои вопросы никто из них не стал. Молчат…

– Я всё понимаю, почему и от кого эти дети… – тихонько проговорил. Настолько тихонько, что даже надоедливый писк комарья звучал громче моих слов. Только уверен я, что каждая из женщин всё сказанное мной прекрасно слышит и понимает! И продолжил говорить, всё громче и громче, с каждым высказанным словом выплёскивая из себя душу. – Но они же всё равно ваши! И вы их так просто бросаете? Уходите от них? А в кого они без вас вырастут? Вот в таких вот зверей?

Мотнул головой в сторону. Неважно куда, главное, что всем было понятно, что я под этим жестом подразумевал. Жестоко? Да…

И в полном молчании договорил, но уже чуть тише:

– И точно так же ваши, выросшие без вас дети будут убивать нас, резать, воровать и насиловать наших девчонок… А выберемся к нашим? Начнётся другая жизнь, нормальная! И вы обязательно найдёте себе любимого мужчину. И родите от него! И те, новые ваши дети, тоже вырастут! И в один далеко не прекрасный момент встретятся вот с этими, брошенными… И начнут с упоением резать друг друга… Тогда как?

Тишина в ответ…

– Вы этого хотите для своих детей? Такой судьбы?

Помолчал. Горло пересохло. Допрашиваемые мне много чего на эту тему успели рассказать…

Это во время той войны нацики боролись за так называемую чистоту расы. Насилие было обычным делом «истинных арийцев, завоевателей и победителей», после которого нужно было что-то делать с новорождёнными младенцами – носителями части «истинной» арийской крови. От них избавлялись любыми путями. Или просто недокармливали младенцев, отправляя их в спецприюты и заставляя там умирать собственной смертью от голода… А потом решили просто уничтожать женщин, поставив их в один ряд с командирами и политработниками…

А сейчас не то время, нет такой возможности выбора. Да и пришли сюда в основном мужчины, своих женщин у них можно по пальцам одной руки пересчитать. Так что им явно не до чистоты расы, выжить бы остаткам нации за наш счёт… Впрочем, как и всегда… Разве когда-нибудь было иначе? Горло от эмоций перехватило. Ладно…

– А жизнь-то продолжается, она вот на этом – повёл рукой вокруг. – Не закончится! Вы на себя гляньте! Красавицы!

– Ты ещё скажи, что умницы, что спортсменки, – эхом откликнулась тоненькая хрупкая женщина, сидящая рядом с Зойкой. Откликнулась-то она откликнулась, но скорее просто зацепилась за известную фразу. А голос при этом безжизненный и безэмоциональный какой-то. Никакой голос, мёртвый… Вот собирался же с каждой из них заново познакомиться, а не успел. Как её зовут-то, даже и не припомню.

– Хотел сказать, да ты меня опередила… – и взгляда от спросившей не отвожу. Да ещё и брови этак вверх поднял, словно вопрос задал.

– Лена, – правильно истолковала мою выразительную гримасу женщина. Представилась под общий хмык.

И пошевелились чуть-чуть, вроде бы как в себя приходить начала. Уголки губ в едва-едва заметной улыбке дрогнули…

Ещё одна Лена? Обвёл их взглядом. А той Лены, коренастой и крепкой, не вижу. И среди наблюдателей в окопчике тоже не видел. На воротах? Присмотрелся – точно, вон она, в нашу сторону смотрит. Ещё раз кулаком погрозил. Сообразила, отвернулась, даже отступила немного и за свою напарницу спряталась.

– Так вот, Лена… Вы на себя гляньте! Гляньте, гляньте, – обратился уже ко всем. – Вас же теперь не узнать! Помолодели, подтянулись… Да вам больше двадцати пяти и не дашь! Вот например я…

Для убедительности ткнул себя пальцем в грудь:

– Вас совсем не узнаю. Знакомился с одними, измождёнными и избитыми, а вижу сейчас совсем других, здоровых и красивых!

Весёлый гомон женской разноголосицы был мне ответом. Лида только в этом веселии не участвовала. Так же прямо сидела на своём месте и глаз с меня не сводила. И ответила за всех:

– Это твоя заслуга!

И весёлый гомон тут же оборвался.

– Мы не спрашивали, как ты это делаешь, но… Появился словно бы ниоткуда, ничего о катастрофе не знаешь… Разве не странно? Теперь вот это… Как можно вот так весь посёлок одним махом усыпить? А огонь на руке? И ещё я видела, как ты там у машины в этих чем-то сверкающим с рук стрелял… И это точно было не наше оружие… Я уже не говорю