Читать книгу - "Ермак. Война. Книга седьмая - Игорь Валериев"

были заминированы. Причём, по словам Василия Васильевича, заряды были заложены очень грамотно. При минимальном количестве взрывчатки ущерб был бы максимальный, так как были бы выведены из строя механизмы затвора и насосы. С учётом отсутствия их замены и необходимости заказа на изготовление в Штатах Николаевский сухой док был бы выведен из строя по самым оптимистическим прогнозам на год. А ремонт бы обошёлся не меньше, чем в полмиллиона рублей золотом.

Когда эта информация дошла до высшего начальства, то началась беготня по потолку. Как смогли пронести взрывчатку в док?! Кто виноват в этом?! Кто будет крайним?! И пошли противоречивые приказы и распоряжения, которые привели только к большему бардаку. Хорошо хоть разминирование прошло нормально.

Видя эту чехарду, постарался получить побольше информации от своих китайских друзей. Благо с Чжан Цзучаном мы обговорили способы связи, да и свои обязательства перед ним я, можно сказать, выполнил.

Помощник полицмейстера коллежский асессор Шкуркин был взят с поличным в момент передачи ему денег. Павел Васильевич возмущался, кричал, что это «подстава», но коллективная жалоба китайских купцов в количестве аж шестнадцати человек ставила крест на его дальнейшей карьере и, вернее всего, свободе.

Прибывшие с Савельевым полицейские чины из управления бросили все силы на то, чтобы отмазать полицмейстера, а из его помощника решили сделать козла отпущения. Не очень-то хорошо, но, как говорится, кто не без греха. Заниматься расследованием этого дела я не собирался. Зная, как обстоит дело с коррупцией, что в этом мире, что в моём прошлом-будущем, был уверен, что Шкуркин и Андреев низовое звено в получении денег от криминала. Наверняка, подарки-отдарки шли выше. Как один из вариантов, к тому же Савельеву.

Как было в моём мире, криминальная крыша столкнулась с «красной», то есть государственной. Не смотря на то, что случилось позже, думаю, скоро Чжан Цзучан вернётся на своё место и начнёт «доить свою корову» дальше. Возможно, отстёгивая определённый процент тому же полковнику Андрееву или тому, кто займёт его место. Найдут консенсус, как говорил Меченый. Но у меня-то зарубочка в памяти осталась.

Мне же от Чжана тогда надо было получить информацию, где искать японских диверсантов. Способ закладки взрывчатки говорил о том, что здесь участвовали специалисты с погонами. А значит, они должны были как-то себя проявить.

Правда, всё упиралось в то, насколько Чжан Цзучан посчитает себя обязанным лично мне. Если честно, то я ему задолжал куда больше. А чем я больше узнавал о Миллионке, тем меньше понимал мотивацию Чжана. Его можно было назвать, пользуясь терминологией из моей прошлой жизни, одним из главарей триады во Владивостоке. Но кроме китайской мафии в крепости уверенно чувствовали себя и представители якудзы. Причём, насколько понял, японские шпионы активно их использовали.

В той прошлой жизни как-то попалась в Инете статья о якудзе и её истории. Точно уже не помню, но как бы первым, достоверно описанным в истории Японии, главарём якудза стал бывший самурай, живший то ли в семнадцатом, то ли в восемнадцатом веке. Помню, что, потеряв покровительство феодала, он отправился в Эдо и открыл там игорный притон.

Вскоре он подмял под себя найм рабочей силы для прокладки дорог и ремонта стен замка Эдо. Причём сделал это оригинально: обыгранные им в притоне картёжники долги и проценты по ним отрабатывали на стройках, а заработная плата шла ему. Якобы с тех пор посредничество при найме на подённую работу стало одной из важнейших сфер интересов якудза.

Ещё одному основателю якудза предписывались слова: «Револьвер холоден, он лишь механизм, в нём нет персонификации. А меч — продолжение руки, плоти, я могу передать всю глубину ненависти к противнику, вонзив в его тело клинок своего меча. Нет большего наслаждения, чем, погружая руку-меч в тело врага, произнести: прошу вас умереть». Насколько я помню, управляющий японским императорским двором неоднократно прибегал к услугам головорезов этого босса для усмирения столичной бедноты и крестьян. И как бы это было совсем недавно в этом времени.

Между тем, гнездо криминала Владивостока чуть ли не каждый день будоражил обывателей крепости криминальными новостями. В её закоулках находили безвестные трупы или отрезанные головы, причём полиции показания никто не давал. Взамен закрытых властями «банковок» и домов терпимости тут же открывались новые. Арестованные китайцы, японцы, корейцы выкупались и даже подменялись на других прямо в кутузке.

А получить какую-то информацию было практически невозможно. За доносы мафия жестоко наказывала. Невинные на вид жесты вроде особым образом сложенных рук, фигур из пальцев, прикосновений к глазам или губам, почёсывания носа или уха на самом деле означали многое: опасность, ложное сообщение, даже приказ убить человека.

Регулярно проводившиеся облавы с участием воинских отрядов были практически безрезультатными. Как мне рассказал Радиевский, месяц назад, когда городовой обнаружил под сценой китайского театра четыре винтовки и двести патронов, китайцы угостили его лимонадом, и тот тут же умер. Виновных, как водится, не нашли.

Поэтому я и не был уверен, что Чжан ещё раз поможет. Но китайский авторитет дал наводку на «Отель Купера», где, по его словам, появилось несколько японцев с явно военной выправкой, как они ни пытались её скрыть.

Была разработана операция по захвату возможных диверсантов, в результаты которой я не верил и на пять процентов. Слишком много времени прошло с момента обнаружения мин в доке. Информация об этом уже ушла, да и планируемые действия ничем не отличались от обычной облавы на Миллионке. Если только сил было задействовано намного больше, чем обычно. Но я уже был знаком с её проходными дворами, подземельями и прочими скрытыми сюрпризами.

— О чём задумались, Тимофей Васильевич? — спросил меня полковник Савельев, видимо, уставший молчать.

— Бесполезная облава, Владимир Александрович. Надо быть полными дураками, чтобы остаться в гостинице после всех событий в доке. Боюсь, кто нам нужен, уже давно её покинули, а под раздачу попадут непричастные, — тихо ответил я, усмехаясь про себя.

Инструктаж, который провёл полковник Савельев перед началом операции, можно было близко интерпретировать как: «Убивайте всех, Господь распознает своих!». Кажется, во время Катарского крестового похода при взятии какой-то крепости и была сказана эта известная фраза. Утрирую, конечно, но командирам отрядов была отдана команда, действовать жёстко и подавлять любое сопротивление огнём.

Будто бы подтверждая мои слова, со стороны отеля раздались выстрелы. Причём можно было распознать хлёсткие выстрелы из винтовок и скороговорку револьверов и пистолетов.

Савельев попытался выйти из-за угла дома, где мы прятались, но я схватил его за руку и вернул на место. Надо сказать,