Читать книгу - "Управление - Андреас Эшбах"

– Крупные еврейские банкиры, втайне контролирующие мировую политику, разумеется, стараются сделать все возможное, чтобы помешать нам избавиться от их жадных когтей, – сказал помощник министра финансов во время дискуссии на высшем уровне. – Бо́льшая часть пропаганды, направленной против отмены наличных денег, исходит из этих кругов, и честный немец не должен доверять таким аргументам, нужно не дать сбить себя с толку и активно способствовать тому, чтобы новая система достигла успеха. В долгосрочной перспективе это окажется верным шагом, который к тому же сделает жизнь значительно более удобной. Больше никакой мелочи в кошельке, никаких хлопот со сдачей – впредь все ваши деньги всегда будут при вас и никто не сможет их украсть!

Так и случилось. К первому июля нужно было отдать все наличные деньги в банк, где затем их зачисляли на личный счет, а для тех, у кого еще не было счета, теперь его открывали, даже детям. Когда Хелена разбила свою копилку в виде свиньи, которую она уже много лет кормила монетами, а временами и купюрами, внутри оказалось ни много ни мало 217 рейхсмарок! Ей очень хотелось сохранить хотя бы одну монету на память, но отец предостерег, что это строго запрещено: с июля начнутся проверки, и если у кого-то обнаружат монеты или купюры, то им придется ожидать суровых наказаний, возможно, даже тюрьмы.

В тюрьму Хелена, разумеется, не собиралась, поэтому послушно понесла свои сокровища в банк. Там всё еще раз пересчитали, затем она получила карточку из лакированного картона, на которой были напечатаны ее паспортная фотография и имя: «ФРОЙЛЯЙН ХЕЛЕНА БОДЕНКАМП». «Родилась 2 февраля 1921 года» было написано ниже, и, наконец, еще ниже – очень длинный номер: ее собственный, абсолютно личный счет! Теперь она внезапно почувствовала себя почти взрослой. А свои карманные деньги она теперь будет получать переводом, точно так же, как выплачивают зарплаты!

Между тем во всех магазинах установили оборудование для оплаты этой картой; там также можно было в любое время проверить баланс своего счета. Первого июля Хелена сразу же отправилась в булочную и купила себе улитку из теста, чтобы увидеть, как это работает. Выпечка стоила пять пфеннигов, и действительно, Хелене нужно было только вставить карту в щель считывающего устройства, ввести секретный пароль и нажать «Подтвердить», и вот она уже заплатила! Это действительно было очень удобно. Другие люди тоже так считали, только у одной старой сгорбленной старушки возникли трудности: снова и снова она вводила неверный пароль, пока после третьей попытки карта не была заблокирована, и жене пекаря пришлось позвонить в банк, чтобы ее разблокировали.

– Глупости все это, – бранилась старуха. – А если захочешь сделать подаяние нищему, то как же его сделать? Разве у него есть с собой такой же аппарат?

– В новой Германии, – наставлял ее мужчина из выстроившейся за ней очереди, – больше нет нищих.

А одна женщина, услышала Хелена, шепнула своей спутнице:

– Словно она когда-нибудь подавала нищему!

Родители Хелены приобрели себе по одному из тех портативных телефонов, которые становились все дешевле и дешевле; поговаривали, что в ближайшее время на рынке появится доступный каждому телефон, так называемый «Фолькстелефон». С помощью такого телефона можно будет и расплачиваться, причем даже проще, чем картой, и отец в какой-то момент согласился:

– Это действительно довольно удобно. Теперь я удивляюсь, как я вообще раньше обходился без этих вещей.

На самом деле у отца теперь было больше дел, чем раньше, потому что, согласно новому закону, врачам-евреям разрешалось лечить только евреев, а поскольку в Веймаре было довольно много врачей-евреев, то остальным врачам приходилось выполнять больше работы. Кроме того, по той же причине отца продвинули по службе в клинике: его начальник, доктор Ландау, был евреем, и потому его уволили из клиники, как и доктора Фройденбергера, главного врача.

Однажды Вероника без всякой видимой причины повернулась к Хелене и сказала:

– Между прочим, ты не выйдешь замуж.

– Что? – сказала Хелена, смущенная не только этим утверждением, но главным образом тем, что соседка по парте вообще с ней заговорила. – Почему нет?

– Потому что ты недостаточно красива.

С этими словами Хелене словно воткнули нож в спину, но она не подала виду и возразила:

– Это не единственное, что имеет значение.

– Наоборот, – коротко возразила Вероника. – Мой отец говорит, что скоро начнется война. Другого пути нет, нам нужно жизненное пространство. Но на войне многие мужчины погибнут, и потом женщин будет больше, чем мужчин. Так что у мужчин будет выбор. А когда у мужчин есть выбор, они выбирают красивых женщин.

* * *

Потом это случилось с дядей Зигмундом.

Был сияющий прекрасный летний день в начале августа. В окрестностях стоял раскаленный воздух, небо сияло безупречной синевой, и Хелена решила отправиться после обеда в открытый бассейн. Она не бывала там с тех пор, как перед кассами повесили вывеску с надписью: «Евреям вход запрещен», от вида которой ее охватывал ужас. Но такие вывески теперь можно было увидеть все чаще: в кино, на скамейках в парке, перед магазинами; видимо, ей придется к этому привыкнуть.

Они как раз обедали – отварной говяжьей грудинкой в подливке с хреном, отварным картофелем и красной свеклой, – когда зазвонил мамин телефон.

Отец, пришедший из клиники исключительно потому, что было слишком жарко для проведения операции, недовольно поднял глаза.

– Кто же звонит в такое время?

– Пускай звонит, – сказал Армин. – Если что-то важное, позвонят снова.

Он выглядел равнодушным, но Хелена знала, что он ничего так сильно не хотел, как собственный телефон.

Мама все-таки встала и вышла в коридор, где ее телефон был подсоединен к зарядному устройству.

– Зигмунд? Что?.. – услышали они ее возглас, затем настала пауза. Все еще держа телефон у уха, мама появилась в дверях столовой и сказала: – Но это же невозможно!

Теперь уже никто не ел. Хелена, Армин и отец сидели со столовыми приборами в руках и смотрели, как лицо матери все больше мрачнеет.

– Что случилось? – наконец резко спросил отец.

Мама отняла от уха телефон и сказала:

– На Зигмунда завели дело о разжигании ненависти.

– Разжигание ненависти? – повторил отец. – Что еще за разжигание ненависти?

– Какие-то критические высказывания о фюрере, которые он когда-то писал на Немецком форуме. Но много лет тому назад, говорит он. – Мама покачала головой. – Я этого не понимаю.

Отец опустил нож с вилкой и вздохнул.

– Что тут непонятного? Все, что когда-либо было написано на форуме, находится все еще там. Это где-то сохраняется. И теперь они роют ему яму.

– А что об этом говорит твой адвокат? – крикнула мама в трубку. Всякий раз, когда она была взволнованна, она говорила по телефону громче, словно хотела помочь технике преодолеть расстояние. Она внимательно слушала. – Вот как. Понимаю. Да, конечно, приезжай, когда захочешь. В пять часов нормально. Я не знаю, вернется ли к тому времени Йоханн, но я в любом случае…