Читать книгу - "Семнадцатое обновление - Георгий Смородинский"

Перемены в жизни неизбежны, человек меняется сам, изменяется его окружение. «Не бойтесь перемен, – призывают психологи, – мир изменчив, и тот, кто осознал это, поймал удачу за хвост». Однако им противоречит древняя народная мудрость: «Лучше быть собакой в спокойное время, чем человеком во время хаоса». И где здесь истина?

Нужно что-то менять в своей жизни – так, уже находясь в Америке, однажды решил я. И задумался. Подругу? Какую из них? Кроме того, они и так меняются достаточно быстро. Жениться? Нет, это как-то глобально, не готов я на такие перемены. Работу я лучше не найду. Ориентацию? Не дай бог! Тогда я так и заснул неизмененным. Утром, не выспавшийся и злой, я сменил ненавистную мелодию будильника, и на душе как-то сразу стало легче.

Сейчас же никто не давал мне права выбора – все изменилось без моего участия, и теперь нужно пытаться сориентироваться в окружающем и подстроить, по возможности, это самое окружающее под себя. Размышляя таким образом, подошел к воротам деревни. Я совершенно не испытывал злости на ее обитателей. Какой смысл злиться на НПС, которые всего лишь отыгрывали заложенную в них модель поведения?

– Ты откуда, такой красивый, путь держишь? – улыбнулся молодой страж, глядя на мои живописные лохмотья и палку в руке.

– Полегче, Рхон, – поддержал его второй, постарше, – господин маг сейчас обратит тебя в жабу за непочтительность, – будешь тогда квакать на прохожих.

– Ох, простите, господин маг! Что привело такого, как вы, в нашу забытую Хартом дыру? – Этим двоим, видимо, было скучно, и они развлекались как могли.

Оба стража внешне ничем не отличались от обычных людей – две руки, две ноги, выражения лиц вполне себе человеческие, и если бы я не видел, как мгновенно демоны могут принимать боевую форму… Странно, что и на меня они реагировали как на демона. Думаю, узнай они во мне человека, вопросы были бы другие, хотя мне бы и в том случае ничего бы не грозило – нейтральная репутация как-никак.

– Не помню я ничего, очнулся тут неподалеку, – пожал плечами я, – мне в Ниттал нужно, курьер я.

Старший, прищурившись, глянул на знак, висящий у меня на груди, и кивнул.

– Ну, проходи, раз курьер. К Веллаху зайди, он знает, когда следующий караван придет.

– А кто такой Веллах и где его искать? – спросил я.

– Староста местный, – хмыкнул старший. – Вон прямо по дороге, через шесть домов от постоялого двора, желтое здание. – Он указал пальцем на здоровый каменный дом, метрах в двухстах. – За ним загон такой еще есть, скорее всего он там уже, в загоне, значит. Увидишь его, не ошибешься.

– Спасибо, – кивнул я и вошел в открытые ворота.

Когда я появился в этом мире, мне было не до разглядывания окрестностей. Сейчас я понял, что Ламорна – никакая не деревня, а скорее форпост, слишком уж много было вокруг вооруженного люда. Нет, крестьяне и крестьянки присутствовали тоже, играли на дороге чумазые дети, бабы с ведрами тусовались у колодца, что-то орали местные петухи и прочая живность, только вот что выращивают местные крестьяне, я понять не мог. Не видел я пока никаких полей. Из скотины – только як, в очень хорошо знакомом мне загоне. Подойдя ближе, я увидел в том же загоне четырех обычных коров. Вот так, раздумывая о занятости местного населения в сельском хозяйстве и животноводстве, я и дошел до искомого здания.

– Куда прешь? – Из тени под козырьком, звякнув железом, навстречу мне шагнул демон в полном доспехе, со щитом с изображением какого-то оскаленного зверя. На его лице, под открытым забралом, явно читались следы вчерашнего веселья.

– К старосте местному, Веллаху, мне сказали он где-то тут…

– К старосте, говоришь, – хмыкнул рогатый, – тогда проходи, – там, за домом, староста, – он жестом указал мне, где обойти строение, откуда раздавались какие-то крики и звон железа.

За домом оказалась тренировочная площадка, на которой десяток солдат в полном доспехе молотили друг друга какими-то палками.

– Ноги! Ноги ставьте правильно! Беременные бабы лучше вас с коромыслами управляются! – орал черноволосый жилистый мужик в кожаных штанах и с голым торсом.

Я некоторое время понаблюдал за тренировкой, но, ощутив, что есть, пить и спать мне хотелось все сильнее, громко спросил:

– Вы староста Веллах?

Тренировка вдруг прекратилась, раздались смешки, а черноволосый медленно повернулся в мою сторону.

– Ты что-то сказал, Хартова задница? – вкрадчиво произнес он, с ласковыми нотками в голосе, так что мне как-то сразу стало неуютно.

– Я курьер, и мне нужно в Ниттал. – пожал плечами я, – а солдаты у ворот сказали, что староста Веллах знает, когда придет караван.

Снова посыпались смешки.

– Солдаты у ворот, значит, сказали, – голос мужика не сулил ничего хорошего в ближайшем будущем этим самым солдатам. – Я не староста, – произнес Веллах, проведя рукой по шраму, пересекающему его правую щеку. – Кто ты такой? И какого Харта тебе от меня нужно?

Я повторил свою версию про потерю памяти.

– Курьер, значит, – покачал головой демон, – ну раз курьер, то караван будет послезавтра. Если у тебя нет денег, можешь переночевать в казарме.

Я вежливо отказался – в свое время мне хватило ночевок в казарме, попрощался и пошел на постоялый двор.

– Что встали, головожопые ящерицы? Продолжаем с третьего упражнения… – рык черноволосого возобновил учебный процесс, прерванный моим появлением.

Постоялый двор в Ламорне назывался «Счастливый легионер», но его вывеска, на которой был изображен улыбающийся во все тридцать два зуба мужик с двумя прильнувшими к нему девицами, больше бы подошла вербовочному пункту. Непонятно, чему он так радуется, подумалось мне, ведь девки, прильнувшие к нему, откровенно страшноваты. Может быть, тому, что он, держащий в каждой руке по кружке пива, сейчас нажрется до поросячьего визга и ему будет накласть на их красоту, или просто тому, что сохранил все свои зубы?

Скрипнула входная дверь, и я очутился внутри довольно большого помещения. Несмотря на утро, народ на постоялом дворе все же был: какой-то, судя по одежде, купец с охраной молча завтракали за дальним столом, и четыре крестьянина у окна, негромко переговариваясь, пили мутную белую жидкость, подозрительно напоминающую самогон, наливая ее из графина, стоящего у них на столе.