Читать книгу - "Боксер-7: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров"

— О, значит, мы после финала сразу пойдем в магазин? — воодушевился Сеня. — Я тогда точно себе эту курточку куплю! Очень уж она мне понравилась.

— Ну-у-у, ради такого точно надо постараться, — тут же повеселел Славик.

— Нет, Слава, постараться надо будет в любом случае, — улыбнулся я в ответ.

— Нет, это, конечно, понятно, — смутился белорус. — Я хотел сказать, что это будет приятное дополнение, как подарок нам такой!

— Да, только этот подарок сначала надо будет заработать, — съязвил Тамерлан. — Это, знаешь ли, такой подарок, ради которого сначала повпахивать придется.

— Так мы для этого сюда и приехали, — сказал Сеня. — А тут еще такие знаки уважения — разве плохо? Вы сами подумайте — мы еще ни разу не выступили, а к нам уже относятся, как к чемпионам и такие штуки предлагают! Когда бы мы еще такое встретили? Здорово же!

Настроение у наших пацанов моментально скакнуло вверх, и все начали наперебой обсуждать, как нужно поработать на чемпионате и какие замечательные вещи можно будет приобрести потом. Со всеми житейскими неприятностями было покончено. На сегодняшний вечер была запланирована торжественная церемония открытия чемпионата, и все сосредоточились на начале тяжелой работы. И хотя конкретно сегодня никаких соревнований еще не было, но сама атмосфера уже воодушевляла и настраивала на рабочий лад.

Во время церемонии открытия мы, участники, впервые увидели друг друга в полном составе. Команду каждой страны вызывали под гимн этого государства, и спортсмены гордо и не спеша занимали отведенные им места. Наступила и очередь Советского Союза. Правда, здесь тоже не обошлось без «дружеского привета» со стороны все тех же англичан. Так сложилось, что нам довелось выходить после них, когда они уже заняли свое место, которое к тому же было рядом с нами. И когда мы проходили мимо них, кто-то из англичан подставил подножку Тамерлану, и со стороны команды послышались сдавленные смешки. Наш казах, споткнувшись от неожиданности, тут же рассвирепел и чуть было не бросился с кулаками на обидчиков. С большим трудом мне удалось его удержать. Краем глаза я отметил, что один из телеоператоров уже было направил свою камеру на него в предвкушении «жареного». Журналисты — они и в Африке журналисты…

— Я вам всем сейчас рожи ваши наглые разобью! — почти закричал Тамерлан, на секунду забыв о том, где и зачем он находится.

— Подожди еще, Тамерлан, — проговорил я, — Ну не здесь же, в самом деле! На открытии и перед телекамерами!

— А чего ждать-то, — послышался сзади голос Славика. — Этих козлов надо жизни учить сразу, иначе потом распоясаются! Они как раз и пользуются тем, что думают, будто мы не решимся ничего им сделать!

— И научим, — согласился я. — Обязательно научим! Но не здесь и не сейчас, иначе мы все скопом опять в полицейский участок отправимся. Только вот на этот раз с полицейскими договориться уже не получится. Поэтому давайте лучше побережем свои силы и отложим все эти разбирательства.

— Ага, а потом мы уедем, и, может, больше никогда этих уродов и не встретим, — проворчал Сеня.

— Ну, не настолько отложим, — пояснил я. — Эй, пацаны, кто там поближе, передайте этим недомеркам, чтобы приходили вечером в зал! Там все и выясним.

— Эй, чего вы там вякаете? — выкрикнули англичане, услышав наше приглашение. — Если вы такие смелые, глядите сами не побойтесь туда заявиться! А то мы к вам прямо в комнаты придем, и окажется, что завтра и выступать от Советского Союза будет некому, гы-гы!

Я не случайно упомянул про зал и именно вечером. Никаких вечерних тренировок на сегодня объявлено не было. Как не было и поединков с англичанами в первом круге — турнирную сетку объявили здесь же, во время церемонии открытия. При этом уже было понятно, что именно англичане станут нашими главными врагами на этом чемпионате, и именно с ними нам предстоят самые серьезные и жестокие стычки. А значит, накопленный за первые дни пар требовал немедленного выпуска. Конечно, лучше было бы выпустить его непосредственно на ринге, но я опасался, что еще до первого дня соревнований наши парни учудят что-нибудь такое, что потом придется очень долго расхлебывать. Поэтому я решил подойти к Григорию Семеновичу с просьбой провести тренировку для тех динамовцев, которые приехали вместе с нами в качестве наблюдателей.

— Тренировку, говоришь? — Григорий Семенович задумался. — А ты сам-то свои силы не растратишь? Они-то ведь все сюда зрителями приехали, а тебе вообще-то уже завтра выступать!

— Так я же не буду тренироваться вместе с ними на полную катушку, — парировал я. — Я буду просто руководить. А то чего пацаны просто так здесь, без дела ошиваются! Так ведь недолго и форму потерять!

— Да, ты прав, — Григорий Семенович еще немного подумал и наконец сказал: — Ладно, добро!

Конечно, я немного слукавил. Тренировка была лишь легальным поводом собраться в зале и не вызвать никаких вопросов у тренерского состава и прочих работников чемпионата. Не знаю, догадывался ли о чем-нибудь подобном Григорий Семенович, а вот наши пацаны прекрасно все понимали, и о своих, скажем так, планах на вечер между собой говорили открыто.

— Ну что, разомнемся? — разминал кулаки Шпала, прохаживаясь с воинственным видом вдоль стены зала. — Потренируемся, так сказать, на английском материале?

— Потренируемся, ага, — согласно кивал Колян, ликовавший от того, что ему наконец-то предоставилась возможность «размяться» в этой поездке. — Посмотрим, как эти янки выживать умеют.

— Колян, янки — это американцы, а не англичане, — поправил его Шпала.

— Да? — переспросил Колян и презрительно махнул рукой. — А, один хрен! Кто на нас будет выпендриваться — хоть американцы, хоть англичане, хоть немцы — все равно пожалеет!

Постепенно в зал начали подтягиваться и другие участники советской сборной, которые были в курсе дела. Все уже были наслышаны о вызывающем поведении англичан и не могли дождаться удобного момента, чтобы свести с ними счеты.

— Нет, они прямо специально напрашиваются, — подзадоривал сам себя Славик Калганов. — Ну а кто напрашивается, тот рано или поздно добьется того, чего хочет!

— Да чего там добиваться, — со злостью проговорил Тамерлан, — им бы, по-хорошему, темную устроить, как мы в лагере