Читать книгу - "Загнанный - Василий Павлович Щепетнёв"
Аннотация к книге "Загнанный - Василий Павлович Щепетнёв", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
"Письмом к съезду", в котором он дезавуировал всех соратников, Ленин фактически подписал себе смертный приговор. Лишь безнадежное, по уверению врачей, состояние здоровья спасало его от расправы. Но. Но в январе 1924 года приглашенный Н.К.Крупской немецкий врач Магель применил изобретенный им аппарат магнито-лучевой терапии для лечения В.И. Ульянова-Ленина. И всё пошло по-другому.
— Не понял.
— Вот и нет — это в смысле, что твое утверждение неверно. Вот и есть — в смысле, что наша советская водка есть! — и Рыков ловким движением достал из-под стола бутылку. То есть хотел ловким, но задел краем бутылки о стол.
Но бутылка выдержала.
— Наше, советское стекло! — похвастался Рыков. — Обратите внимание: это не старорежимная бутылка, а новая, в литрах! Вернее, это бутылка емкостью пол-литра.
— А цена? — спросил Сталин.
— А цену поставим рубль. И гривенник за бутылку. И две копейки за пробку. Итого один рубль двенадцать копеек. Двенадцать копеек при сдаче бутылки и пробки будет зачитываться, и последующая стоимость будет рубль ровно. Ну, как?
— Это ты неплохо придумал, — сказал Сталин. — Это ты даже хорошо придумал.
— Еще бы! Это не банки грабить, тут куш побольше будет.
— Тебе, дорогой, не нравится, когда банки грабят? А когда деньги в партийную кассу поступают? Нравится, нет? — ласково спросил Коба.
— Что ты, дорогой. Нравится, ещё как нравится, — ответил Рыков. — Да только банки теперь наши! Все до единого! И смысл их грабить, если все деньги в банках и без того принадлежат партии? Разве чтобы сноровку не терять, — и он засмеялся деланным смехом.
Никто смеха не подхватил.
Сталин взял бутылку, повертел в руках.
— Дай-ка, открою, — Рыков откупорил бутылку, разлил по рюмкам.
— Что скажет знаток? — спросил Сталин Дзержинского.
Дзержинский понюхал, чуть пригубил, отставил.
— Это не водка. Это писи сиротки Марыси, — сказал он.
— Верю, и проверять не буду, — Сталин к рюмке не прикоснулся.
— Это не просто водка, — возразил Рыков. — Это вечный двигатель четвёртого рода. Одна бутылка приносит семьдесят пять копеек прибыли. Каждый день миллионы, именно миллионы трудящихся и не очень будут покупать водку. То есть каждый день казна будет пополняться на суммы, которые и не снятся грабителям банков. И бегать никуда не нужно — сами прибегут, в очереди давиться станут, чтобы отдать деньги. Кому? Нам! В смысле — советскому государству! Вот ты, Яцек, говоришь, что Русь стояла и стоит на воровстве. А я скажу, что воровство — прошлое. Отомрёт воровство при советской власти. Как общественное явление, воровство уже отмирает. Вместе с собственностью. Ведь если у всех поровну ничего нет — какое может быть воровство? Баловство разве. А водочка — она и есть основа! Как там у Пушкина? «Не нужно золото ему, когда простой продукт имеет». Золото, положим, нужно всегда, но золото из ничего не сделаешь. А простой продукт под названием «Водка» можно делать из картошки, зерна, патоки, да из чего угодно! Не жалея, на следующий год всё уродится заново. Каково? Николашка сухой закон решил устроить, и где тот Николашка? Сгинул тот Николашка! А водка вернулась! Америка — страна богатая, страна могучая, но вот приняла сухой закон, и знаю — выйдет ей это боком и ногами вперёд, — Рыков выпил рюмку махом, выпил и крякнул, и обтёр губы кусочком хлеба, и съел тот хлеб.
— Да. Пока до польской водки далеко. Но дайте время, дайте время… — и, без перехода, совершенно трезвым и деловым голосом:
— Так что, Яцек, слышно насчет фальшивого Ильича?
— Какого фальшивого Ильича? — удивился Дзержинский.
— Того самого. Который дал прикурить в Горках и навёл шороху в Петрограде?
— Ошибаетесь, Алексей Иванович, ошибаетесь. Никакого фальшивого Ильича не было, да и быть не могло. Была попытка левых эсеров воспользоваться смертью вождя и поднять мятеж. Попытка пресечена самым решительным образом.
— Ага, значит, так.
— Только так, Алексей Иванович, и никак иначе.
— А в Петрограде?
— А в Ленинграде штукари орудовали. Циркачи, гипнотизеры. С белогвардейской подкладкой, они так и проходили, как банда белоподкладочников. К Ильичу никакого, разумеется, отношения не имели.
— И я… И мы можем быть уверены, что никакого двойника Ульянова не возникнет?
— Позволь, я скажу, как сам понимаю, — сказал Сталин.
— Конечно, Коба, — охотно уступил трибуну Дзержинский.
— В чём главная сила Ленина? Не в должности, батоно Алексей, совсем не в должности.
— Это я понимаю, — согласился Рыков.
— Тогда в чём? В уме?
— Возможно.
— У Ленина ум могуч и всеобъемлющ, не было и нет ему равных по уму, но нет, не в этом его главная сила. Тогда, быть может, в знаниях?
— Быть может.
— Знания Ленина обширны настолько, что обыкновенный человек и вообразить себе не может, но нет, и не в знаниях его главная сила.
— В воле, — сказал Рыков. — Сила Ленина в непреклонной воле!
— Воля Ленина — как дамасская сталь, ты прав, батоно Алексей. Но и не в воле его главная сила.
— Так в чём, Коба, в чём? — Бухарин начал терять терпение. Его, председателя Совнаркома, поучает неудавшийся священник. Два неудавшихся священника, Сталин и Дзержинский. Церковный союз.
— Главная сила Ленина — в Партии. Он понял, что только Партии по силу решить небывалые задачи, которые ставила, ставит и будет ставить Революция. И он её создал, Партию, используя свой ум, свою волю, свои знания. Создал — и оставил нам. Партия — его главное, самое важное наследство.
Вот ты боишься, что появится ложный Ильич…
— Я не боюсь, я просто должен знать…
— Но чего стоит ложный Ильич без Партии? — не обращая внимания на реплику Рыкова, спросил Сталин, и сам же ответил — Ничего не стоит ложный Ильич без Партии. Совсем ничего. И потому в ряду наших забот эта забота — последняя. Это даже не забота, а так… камешек в сапоге. Камешек, которого давно нет.
— А если вдруг появится — легко вытряхнем, — добавил Дзержинский.
Позже, когда он и Сталин курили в садике у дома, отдыхая от гостеприимства Рыкова, Коба спросил:
— Насчет камешков… Тогда, в Горках, исчезли не только тела Ленина, его жены и сестры. Еще ведь часть обслуги недосчитались. Повар, санитар, даже доктор. Не иголка.
— Двенадцать человек, Коба, двенадцать человек. Не иголка. Двенадцать иголок. Но — если они молчали тогда, если молчат по сей день, то либо они погибли в те дни, от газов, или от иных причин. Либо решили молчать. Мы их, конечно, ищем, но людишки-то дюжинные, из простых. Один только доктор — заметная фигура.
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
- Диана Бойко25 октябрь 20:40 Чудесно ! Спасибо за роман #НенавистьЛюбовь. Книга вторая - Анна Джейн
- Диана Бойко23 октябрь 00:30 Прекрасно ! #ЛюбовьНенависть - Анна Джейн
- Ли16 октябрь 18:25 Чудесно! Спасибо! Счастье оптом - Ника Ёрш
- Гость Надежда14 октябрь 17:26 Нда... Лавры А.Дюма покоя не дают... плагиат чистейшей воды Графиня Затерянных островов - Адель Хайд