Читать книгу - "Корниловъ. Книга вторая: Диктатор - Геннадий Борчанинов"

отметил вооружённую охрану на воротах и оборудованные огневые точки в окнах дворца. Несмотря на сравнительную популярность в народе и среди солдат, руководство НРПР понимало, что в такое смутное время может произойти что угодно. Штурм Смольного многих заставил пересмотреть взгляды на собственную безопасность.

Завидев выходящего из автомобиля генерала, охрана встрепенулась. О прибытии диктатора тут же доложили наверх, и солдаты-отставники, инвалиды и юнкера, добровольно несущие службу в штабе партии, теперь настороженно глядели, как генерал Корнилов разглядывает закрытые ворота и фасад дворца в стиле классицизма.

— Ваше Высокопревосходительство! — юнкер у ворот взял винтовку на караул. — Без пропуска никак не могу впустить!

Корнилов усмехнулся. Подобная исполнительность и точное следование приказу ему нравились, и многие об этом уже знали.

— Зовите начальство, может, выпишут мне временный, — хохотнул он.

— Уже доложили! — воскликнул караульный.

Верховный прошёлся вдоль закрытых ворот, заложив руки за спину и поглядывая на знакомые пейзажи Царского Села. Листва на деревьях в обширном парке уже начинала желтеть и облетать, осень широкими шагами приближалась вместе с Октябрём.

С крыльца Запасного дворца быстрым шагом спускался лично Сергей Киров, глава народно-республиканской партии, революционер и превосходный оратор. Корнилов на секунду вдруг задумался о том, расстреляли бы Кирова во время чисток 37–38 годов, если бы тот до этих чисток дожил. Скорее всего, расстреляли бы, так что Кирову повезло. В истории он остался невинной жертвой врагов народа, а не очередным троцкистом, бухаринцем или изменником Родины, как многие старые большевики.

— Лавр Георгиевич! — громогласно воскликнул Киров. — Впустите всех, что это такое?

Глава партии лично раскрыл ворота так, чтобы автомобиль мог проехать внутрь, а затем подошёл к генералу и крепко пожал ему руку.

— Какими судьбами к нам, Лавр Георгиевич? — тихо спросил Киров.

— Приехал, чтобы вы похвастались своими успехами, Сергей Миронович, — ответил Верховный.

— Тогда идёмте внутрь, — пригласил Киров.

Юнкер у ворот снова взял на караул, стараясь почти не дышать, и генерал одобрительно кивнул, проходя мимо него.

В основном, провожали диктатора восхищёнными взглядами, здесь его политику одобрял каждый или почти каждый. Многие задавались вопросом, что здесь вообще делает генерал, высказывая самые нелепые и безумные предположения.

Дворец был полон народа. Здесь громко спорили о политике, боевых действиях и судьбе страны, ходили с пухлыми папками, газетами, агитационными листовками и плакатами, сочиняли тексты и воззвания. Постоянно звенел телефон, топали каблуки, табачный дым висел коромыслом. Кипела работа. Каждый из собравшихся здесь искренне болел душой за свою Родину, и делал теперь всё, чтобы вытащить её из мрачной революционной действительности, в которую Временное правительство загнало страну.

— Чаю, Лавр Георгиевич? — предложил Киров.

— Не откажусь, — разглядывая кабинет, отозвался диктатор.

По рабочей обстановке, которую человек выстраивает вокруг себя, можно понять, что из себя вообще он представляет. И Сергей Киров окружил себя самыми лучшими вещами, какие только мог достать. Роскошь он любил, это было заметно, но все предметы в кабинете лидера партии были не просто красивыми безделушками. Малахитовая чернильница, золотое перо, пресс-папье в виде мраморной балерины, застывшей в изящном пируэте. Это наводило на определённые мысли, которые, впрочем, Корнилов решил оставить при себе.

В кабинет принесли чаю, политики расположились за столом. Генерал принялся размешивать сахар в чае, позвякивая крохотной ложечкой о китайский фарфор.

— Не возражаете, если я закурю? — спросил Киров, вытаскивая папиросу из пачки.

— Нет, не возражаю, — разрешил генерал. — Скажите, если бы прямо сейчас случились выборы. Сколько процентов набрала бы ваша партия?

— В России или в Петрограде? — уточнил политик, длинной спичкой зажигая папиросу.

— И так, и этак, — сказал Корнилов.

— Процентов двадцать, — пожал плечами Киров. — В столице чуть побольше. Эсеры по-прежнему пользуются широкой поддержкой.

— Нужно пятьдесят, — заявил генерал. — А лучше пятьдесят один.

Киров нервно хохотнул.

— Это что, шутка? Мне что, на избирательном участке у людей бюллетени отбирать? — возмутился он.

— Я не шучу, Сергей Миронович, — холодно заметил Корнилов. — Главное ведь это не как голосуют, а как считают.

— Нет, вы, право, шутите, — пробормотал политик.

— Я что, похож на юмориста? — генерал смерил его тяжёлым взглядом. — Я вас научу нескольким приёмам. Записывайте.

Глава 17

Михайловский замок

Генерал подробно рассказал партийному руководителю все схемы и методы манипуляции выборами, какие знал, оставив Сергея Кирова в глубокой задумчивости.А методов этих Верховный знал очень много, начиная от «белых» манипулятивных технологий в предвыборных кампаниях и заканчивая откровенными фальсификациями. Корнилову было даже интересно применить их все на непуганом электорате, ещё вчера практически никакого представления не имевшему о выборах.

Это во многом упрощало жизнь.Народ здесь, в семнадцатом году, был во многом наивен и вёлся на самые безрассудные и громкие лозунги, вроде того, что всю землю отдадут крестьянам, а фабрики — рабочим. Тут ещё можно было пообещать мир и потом утопить страну в крови, пообещать общество всеобщего равенства и выращивать плесень нового номенклатурного дворянства со спецпайками и прочими привилегиями, чтобы они даже не пересекались с простыми смертными.

Так что генерал Корнилов не стеснялся использовать любые методы. Иначе будет ещё хуже

Царское Село он быстро покинул, допив чай и закончив объяснять Кирову про карусели и вбросы. Торговать лицом в штабе НРПР ему было банально некогда, мятежные окраины требовали к себе внимания гораздо больше, чем политические партии. Да и Киров, вооружённый новыми знаниями, мог справиться самостоятельно, дайте только время.

А время стремительно утекало.

Осень полным ходом подступала к Петрограду и стране, сентябрь уже подходил к концу, и генерал Корнилов с тревогой в сердце ждал октября и возможный переворот, который принято было называть Великой Октябрьской Социалистической Революцией. Да, лидеры большевиков убиты или арестованы, но далеко не все. Сталин и Каменев осторожно вели свою игру на заводах и верфях, агент мирового капитала Свердлов проводил съезды РСДРП(б), укреплял свои позиции, рассылал агитаторов и собирал информацию, концентрируя власть в своих руках.

Но по сравнению с тем, что устраивали эсеры, это всё казалось ничтожным копошением. Боевая организация партии эсеров взяла на себя ответственность за теракт на набережной, и вслед за ним прогремело ещё несколько терактов в Москве, Могилёве и Нижнем Новгороде. Сама партия официально открещивалась от террора, Владимир Вольский, возглавивший эсеров после того, как немецкий агент Чернов ушёл в подполье, объявил Боевую организацию контрреволюционной и вредительской. Однако,