Читать книгу - "Ангрон: Раб Нуцерии - Иэн Сент-Мартин"

В нормальных обстоятельствах Магон запретил бы такую практику, особенно когда легион находился на военном положении, но в свете недавних событий он уступил. Братья нуждались в простом удовольствии, в способе выплеснуть раздражение и гнев, который могла подарить только старая добрая схватка один на один. Воинам требовалось выковать новые братские узы и убедиться в способностях новых командиров, а кровавые дуэли на арене способствовали этому как нельзя лучше.

— Приветствую, центурион, — из бокового коридора вышел Оронт и пристроился рядом с Магоном.

— Первый топор, — кивнул тот. — Что с нашим братом? Изменилось ли его состояние с последнего раза?

— Он по-прежнему без сознания, — ответил Оронт. — Его держат под наблюдением в резервном апотекарионе, изолированном от прочих отсеков на случай… ты знаешь.

Благодаря герметичной броне космодесантники могли свободно передвигаться по палубам, открытым вакууму сквозь рваную дыру в обшивке ударного крейсера. Пробоина размером с «Гончую» образовалась после неудачного эксперимента Иокара с Гвоздями Мясника. Взрыв полностью уничтожил вспомогательный апотекарион. Целые пролеты окружающих девяти палуб пришлось изолировать, когда их атмосферу, как и всех обитателей, выбросило в космос.

Магнитные подошвы сабатонов крепко цеплялись за настил на каждом шагу. Кругом в невесомости, пристегнутые страховочными тросами, рыскали рабочие в массивных прорезиненных скафандрах и строительные сервиторы. Они срезали остатки покореженного корпуса и устанавливали опорный каркас для крепления новых бронепластин и листов обшивки на место уничтоженных.

— Напрасно я разрешил Иокару экспериментировать здесь, — проворчал Магон, глядя, как гнутые обломки «Песьего клыка», медленно вращаясь, отдаляются в черноту космоса. — Мало того, что подобный глупец выискался в моей собственной роте, так он еще и корабль мне продырявил.

Оронт подхватил зависший в воздухе кусочек керамитовой обшивки, повертел его в руке и большим пальцем стер слой кристалликов льда. На обломке сохранился лак белого цвета легиона, опаленный и потемневший от колдовского огня.

— Несмотря на то что случилось, ты поступил верно. Иокар был одним из Несломленных. Он до конца оставался верен легиону и делу примарха. Всему виной лишь машина, которую ему имплантировали.

Магон поглядел на брата. В той или иной степени каждый Пожиратель Миров идеализировал Ангрона, несмотря ни на что, но мало кто мог сравниться в рвении с первым топором.

— Ты все так же поддерживаешь вживление Гвоздей в наших легионеров, не так ли?

— Конечно, — немедля ответил Оронт.

Чемпион 18-й роты принадлежал к числу наиболее убежденных сторонников методики примарха. Воин не упускал случая высказаться в пользу вживления Гвоздей Мясника по всему легиону, несмотря на возражения Магона и других воинов Двенадцатого.

— Брат. — Оронт остановился.

Центурион обернулся. В ушах отозвался лязг магнитных подошв, сцепивших его с палубой. Снаружи брони царило вакуумное безмолвие.

— Там на поверхности, — заговорил Оронт, тщательно взвешивая каждое слово, — на Генне, ты решил помочь Сорок четвертой, а не продолжать натиск. Ты поступил благородно, ибо так велело тебе сердце. Но будь у нас в черепах Гвозди Мясника, мы бы не колебались. Будь мы как отец, легион наверняка одержал бы победу. Если бы Ангрон был с нами на поле битвы, уж он точно ни перед чем бы не остановился. Сомнения, благородство, совесть — все это для Ангрона пустой звук, а для нас они словно ножны для клинка, который уже отчаялся, что его никогда не извлекут на свет. Как ты можешь этого не понимать?

Магон не сразу ответил Оронту. Он прекрасно понимал, что чувствует чемпион, ведь подобные настроения становились в легионе все популярнее с каждым днем. Поражения, казни, унизительные выволочки, которые учинял Ангрон, терзали самое сердце Пожирателей Миров. Позор вел их к будущему, едва ли понятному кому-либо из них. Двенадцатый легион менялся, как бы упрямо Магон ни цеплялся за старый уклад Псов Войны. Одним лишь желанием, даже самым настойчивым, он не мог сдерживать перемены вечно.

Но пока у него есть силы, Магон не сдастся.

— Похоже, — проговорил центурион, — тебе еще не скоро доведется испытать безумие, которым Гвозди накачают твой мозг, так что запасись терпением, брат мой.

Оронт пожал плечами и выпустил из пальцев осколок обшивки, который медленно уплыл в сторону.

— Довольно скоро.

Пригнувшись под низким круглым люком бокового шлюза, оба Пожирателя Миров вернулись в герметичную секцию «Песьего клыка». Как только люк закрылся и давление выровнялось, Оронт стянул с головы шлем и провел ладонью по широкому лицу, изрезанному шрамами.

— Надеюсь, ты в конце концов примешь путь, что лежит перед нами, брат. — Он положил руку на наплечник Магона. — История быстро забывает тех, кто слишком крепко держится за прошлое. Она помнит лишь тех, кто движет нас вперед. Какой путь из этих двух выберет Ангрон, когда проснется? А какой выберешь ты?

Магон хотел было ответить, но его прервал звонок вокс-бусины. Он замолчал и жестом велел Оронту удалиться. Центурион смотрел, как его первый топор исчезает в глубине коридора, когда в ухе проскрипел знакомый голос:

— Я на борту. Буду ждать тебя у ям.

Кхарн дожидался Магона внизу, в самой дуэльной яме, наблюдая за парой легионеров Восемнадцатой, которые сражались неподалеку и почти уже закончили поединок. Центурион услышал их неистовые выкрики еще в коридоре, а когда створки перед ним с лязгом распахнулись, в нос ударил насыщенный запах свежей крови.

Кожа бойцов лоснилась от пота и крови. Магон заметил на песке окровавленные клинки. Космодесантники бессвязно кричали и бросались друг на друга лбами, словно два дикаря. Магон даже не узнал своих благородных Несломленных — они представились ему двумя варварами из примитивного мира смерти.

— Это еще что такое?! — рявкнул центурион. — Мы все еще на военном положении, или вы забыли? Ты, марш в свое отделение, а ты, — указал Магон на другого Пожирателя, — отправляйся в апотекарион немедленно.

Первый воин отдал честь, ударив кулаком по груди над сердцами. Второй лишь подобрался — отсалютовать не мог, потому что его правая рука оканчивалась у локтя. Оба легионера ненадолго задержались, а затем проследовали мимо центурионов на