Читать книгу - "Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый"

Доктор на мгновение завис, потом изменился в лице и подозрительно спокойно спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Максим? Температура, головная боль, тахикардия, слабость, тремор? Господи, ну хоть что-нибудь, что напоминает ее состояние, — я отрицательно покачал головой.

К этому моменту появилась Марго, причем с пустыми руками, опустошенным лицом и абсолютно растерянная. Когда она виновато покачала головой, то мой мир и последняя надежда на светлое будущее рухнула. Объяснений эта ситуация не требовала, видимо, нужной крови попросту не было.

Шумилов заметил ее реакцию и сожалеюще посмотрел на меня, потом на Алису. Он тяжело вздохнул и начал медленно ходить вдоль капсулы.

— Зилот не… — начала Марго, но тут же была прервана жестом Глеба. На его лице выступили вены и он о чем-то очень сильно задумался.

— Ну конечно же, Зилот! — вдохновлённо произнес он и сел за свой компьютер. — Так-так-так, что у нас тут? Агрессивность, возбудимость, высокая температура, пульс… Смерть… Смерть… Смерть… Это все не то… Вот! — воскликнул он. — В среднем, в одном случае из тысячи пациент обладает врождённым иммунитетом и потому является лишь носителем… Марго, мне нужны образцы крови этих молодых людей. Десяти миллилитров хватит. А ты, Максим, молись, чтобы ваша группа крови совпала…

Глава 28

Я никогда не верил в судьбу. Не то чтобы я отрицал саму возможность этой функции мироздания, где все предопределено для каждого, но верить в то, что за меня все уже давно решили и я просто живу по написанному кем-то сценарию… В общем сама мысль о том, чтобы быть марионеткой системы в голове у меня не укладывалась, и я яростно старался доказать всем, что лишь я способен что-то изменить в своей жизни. А все происходящее в ней лишь череда случайностей, причем порою абсолютно нелепых.

Нелепая череда случайностей… Плохих, хороших — это не важно, ведь именно случайность во многом определяет течение нашей жизни. Случайная встреча, случайное слово, случайно услышанный обрывок фразы, случайная мысль — пусть даже крамольная и все… вся твоя жизнь в одночасье меняется, переворачивая знакомый тебе мир с ног на голову. Именно так я думал всю жизнь, но сейчас, в свете последних событий, моя заскорузлая парадигма начинала давать трещину, зарождая внутри нечто новое, непонятное, чуждое. Я закрыл глаза и в голове начали мелькать картины последних недель — нелепая череда случайностей привела меня именно сюда. И случайность ли это была?

Каков шанс, что добровольно отказавшись от VR капсулы, я выйду из дома за несколько секунд до того как он рухнет? Каков шанс, что меня спасут, вытащат из под обломков и приведут сюда? Не знаю, наверное, очень маленький… А дальше? А дальше новый мир, новые люди, новые эмоции, чувства. Но что было бы, если бы я прервал эту цепочку в каком-нибудь месте? Не пошёл бы в столовую, не познакомился с Мироном, и он не позвал бы меня играть в команде ровно в тот момент, когда Миша отправился в свой судьбоносный рейд. Мы бы не познакомились с Алисой и нас бы не стало тянуть друг другу, не было бы этой встречи на крыше, не было бы встреч и объятий под окном рванувшей лаборатории. Что тогда? Она бы не заразилась или не получила бы шанс на то чтобы выжить потому что я бы не был рядом? А есть ли он сейчас этот шанс? И что решит его — судьба или очередная случайность?

В голове от всех этих мыслей творился истинный хаос, а в висках начало стучать словно отбойным молотком. Но когда ко мне с загадочной улыбкой повернулся Шумилов и сообщил, что у меня и Алисы одна группа крови, то я уже был готов поверить и в судьбу, и в бога, и в дьявола, да вообще во все что угодно лишь бы это оказалось правдой.

Меня уложили в соседнюю капсулу, протянули пару десятков трубочек с иголками на конце и начали втыкать во все места подряд. Точнее места были как раз определенные, просто для меня этот процесс был чем-то средним между ядерной физикой и генной инженерией, в которых я ничего не смыслил. Но, если я все правильно понял, то наш гениальный доктор решил воспользоваться каким-то чудесным способом по объединению нашей с Алисой кровеносной системой и заставить мой врождённый иммунитет работать и на нее тоже. Не знаю уж насколько он эффективен, познания Шумилова в этом вопросе значительно превосходили мои, а значит мне оставалось только ждать…

Время текло медленно, тело прошитое десятками иголочек безвольно лежало боясь пошевелиться, ведь каждое неаккуратное движение приносило не самые приятные ощущения. Шумилов после запуска и настройки процесса покинул помещение, оставив голосовое дублирование изменения основных показателей Алисы. И когда я услышал это впервые, то сразу понял почему Глеб Викторович удивился ее живучести. Пульс сильно переваливал за двести ударов, температура пятьдесят два градуса, а давление двести сорок на сто девяносто. Я ужаснулся, ведь для любого человека это был бы приговор, но Алиса пока держалась, а под воздействием моей крови показания постепенно снижались к более адекватным значениям.

Процедура закончилась глубоко за полночь, оповестив весь медблок о том, что стабилизация реципиента окончена. К этому моменту от отсутствия движения затекло и ломило все тело, а жуткая головная боль казалось вырвется из разорванной черепной коробки, но я не дергался и покорно ждал пока меня освободят из этого плена.

Шумилов пришел вместе с Марго, та как-то холодно, я бы даже сказал с пренебрежением, окинула взглядом закрытую капсулу Алисы, сочувственно посмотрела на меня и предупредила:

— Зайчик, потерпи немного, сейчас будет очень больно, — я кивнул головой даже не задумываясь о том, что меня ждет, а ждал меня, если не ад, то его предместье.

В моем понимании есть всего два вида боли. Одна резкая, неожиданная, от которой ты ощущаешь лишь последствия и отголоски, а другая — медленная, осознанная, наполняющая все естество целым спектром разноплановых негативных эмоций и ощущений, и как правило, скрыться или избавиться от всего этого не представляется возможным. Нужно просто сжать челюсти и терпеть. И сейчас, на мою удачу, был именно вариант номер два.

Когда меня несколько часов назад испещряли тоненькими иголочками я даже и представить не мог, что их извлечение будет куда более болезненным.

Вытаскивали их очень медленно, на извлечение каждой уходило по меньшей мере минута, а то и больше,