Читать книгу - "Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин"

— Они ведь именно сюда слетаются. И даже не к вашему поглотителю излучения, — Гедимин задумчиво смотрел на потолок. Пучок инфразвуковых волн изредка чиркал по телу, неприятно отзываясь в костях, — радиофаги сегодня были настойчивы. Но Гедимина интересовали не они. Наверху по-прежнему что-то раскатывали и утрамбовывали — кажется, уже по третьему кругу.

— Что-то вот там их притягивает…

Сарматы переглянулись.

— Ерунда. Обеднённый так не фонит, — сказал Деннис.

— Смотря сколько напихать, — отозвался Ченге. — Пока не закупорим — так и будут летать…

— Эй! — Гедимин схватил его за плечо. — «Обеднённый» что⁈

— Уран, что ж ещё… Да пусти, броню помнёшь! У меня, чай, не с крейсера, — Ченге, вырвавшись, потёр плечо. — Обеднённый уран. Кто нам весь месяц порол про экранирование⁈ Ну вот, смотри — экранируем!

— Обеднённым ураном⁈

…Проходчики в штрек уже не влезали, но между пластами урана и выступами крепи ещё оставалось место для катков — они и ползали, сотрясая камень и утрамбовывая и без того плотную выстилку. Деннис постучал по ней и довольно ухмыльнулся.

— Ещё слой — и мы, считай, под куполом. Хорошо, что этого добра у нас навалом! И нейтроны, и излучение ирренция, — всё примет на себя.

— Ты слышал, что уран под омикрон-лучами перерождается? — тихо спросил Гедимин, глядя на толщу «экранирующих» пластин. — Ты вообще знаешь, откуда берётся ирренций?

Деннис фыркнул.

— Вот мы ковыряемся по шахтам, перемалываем руду, — так он и берётся! Чего-чего уран делает?

— Превращается в ирренций, — Гедимин угрюмо сузил глаза. — Вы работаете с тем и другим, — ты в самом деле не знаешь⁈ Когда эти пласты облучатся, сверху у вас будет толстый слой ирренция. И каменный потолок от него не закроет.

Сарматы переглянулись. Теперь фыркнули оба.

— У нас тут ирренций фонит, уран по шахтам лежит, — а выработка всё равно мизерная. Не превращается почему-то. А тут вдруг превратится?

Гедимин на долю секунды стиснул зубы. «Так, спокойно. Им надо показать. Их тут никто не инструктировал, а самим не всё видно…»

— Интенсивность излучения, — буркнул он. — Какая она от нескольких атомов ирренция в ваших шахтах? И какая будет, когда сверху жахнет «Гельт»⁈

Сарматы снова переглянулись.

— С чего на нас-то «Гельт»? У тебя что, все планы Запада на руках? — Ченге недоверчиво ухмыльнулся.

— Погоди, — придержал его Деннис. — Ладно, пусть «Гельт» прямо над «Йыгевой». От «макак» всего ждать можно. И что, весь уран разом станет ирренцием? Или так, в верхнем слое заведутся лишние атомы?

Гедимин молча развернул сфалт соплом к слою урана. Водитель ближайшего катка выругался и попытался отпрыгнуть вместе с машиной. Зелёный луч — самый мощный, какой только мог выдать излучатель — сверкнул и погас, оставив на пластине урана вмятину. Она светилась слабой зеленью, постепенно тускнея. Ченге, присвистнув, склонился над ней с дозиметром — и тут же выпрямился, презрительно усмехаясь.

— Наведёнка! Минутная наведёнка! Ты нас этим пугать собрался⁈

— Хм… Чуток ирренция там, и правда, прибавилось, — нехотя признал Деннис с сигма-сканером. — И это всё, чего ждать после «Гельта» над головой? Да-а, страшная угроза!

— Это за долю секунды — чуток ирренция и минутная наведёнка, — Гедимин угрюмо щурился, не разделяя их веселья. — А если это всё под излучением полежит…

— Так, притормози, — Деннис ещё раз просканировал вмятину, пожал плечами и выключил прибор. — То есть у нас над головой шарахнет с огромной силой. А потом ещё и повиснет на месяц, чтоб хорошенько впиталось? И так и провисит, не слабея, пока тут всё не засветится? Ну, не знаю, что там у вас, ядерщиков, на полигонах, — а я за войну такого не видел.

Ченге насмешливо хмыкнул.

— Ты ещё скажи, что сюда «Та-Сунгар» сбросят! Оно и то будет правдоподобнее. Пойдём, Дэн. Странного инспектора нам прислали. Механик он неплохой, но как до урана…

Их голоса заглушил тяжкий гул катков. Гедимин болезненно поморщился и ускорил шаг. «А ведь правда. Странные какие-то условия. Бомба даёт мощную, но короткую вспышку. Насыпется ирренций? Не тонна же его насыпется, там же не реактор жахнет. А если и реактор — без цепной реакции интенсивность не та. Может, они и правы со своим ураном…»

Он приостановился и прижал пальцы к виску. Ему было очень не по себе. «Что-то я не учёл. И они не учли. Если бы до отъезда сообразить, что…»

09 июля 08 года. Земля, Северный Союз, гетто «Йыгева»

На нижнем ярусе «Илгвена» вновь трещал раскалываемый камень, гудел, смешивая раствор, биконус, и кто-то орал «вира!» и «майна!». Гедимин мигнул. «Что-то из нижних отсеков отделить решили? Мне казалось, тут и так тесновато…»

— Стену поверх стены зачем лепить? — недовольно спросил кто-то. Другой фыркнул.

— Чтоб ты со своей пукалкой насквозь её не пробил и никому мозги не вышиб! Что ты с ней скачешь⁈ Неси на склад — пока не достроим, стрельбы не будет!

— А он с ней и наверх пойдёт, и в шахту поедет, — влез в разговор кто-то ещё. Раздались смешки.

— Против радиофагов «Бааль-Мэт» не поможет, — серьёзно сказал Деннис Маккензи — только его Гедимин и узнал по голосу. — А вот на блокпосту запалишься. Не будь «мартышкой» — отнеси на склад!

Мимо Гедимина, сердито фыркая, прошёл венерианец с «Бааль-Мэтом», нежно сжимаемым в руках. Тяжёлый бластер стоял на предохранителе, и сопло смотрело в верхний угол, где точно никого не было, но ремонтника всё равно передёрнуло.

— А, Гедимин! — Деннис с широкой ухмылкой повернулся к нему. — Рано пришёл. Стрельбище только достраивают.

— Плазмомётов нам тут ещё не хватало, — пробормотал кто-то из сарматов, наблюдающих за стройкой. На плече он держал тяжёлый бластер более поздней модели — Гедимин