Читать книгу - "Драконье Пламя: За Порталом - oR1gon"

больше, не перекрывая естественной регенерации. Для этого и понадобилось в свое время учиться использовать столь полезную, но опасную способность.

Впрочем, у тела имелся свой предел и бесконечно поддерживать столь разрушительное состояние оно не могло. С течением времени регенерация ослаблялась и плоть начинала необратимо разрушаться. Восстановление таких ран требовало немалый срок.

Над ладонью Стража, из трещин в Чешуе, неохотно и очень медленно, начала сочиться кровь, а вместе с ней крохи так нужной ему энергии. Жизнь совсем не хотела покидать тело. Вернее, тело не хотело ее отпускать.

Кровь, в таком состоянии, была крайне опасна. Но именной к ней тянулась вся покидающая тело энергия жизни, пытаясь пробраться внутрь.

— Кажется, решение найдено. — с трудом, хрипя, выдавил из себя владыка Цитадели.

Глава 90

День спустя

Алекстраза не стала уходить, когда поняла, что справилась со своей задачей — худо-бедно научила Алгалона управлять своей энергией жизни. Все время она была рядом с ним, ведя разговоры и пытаясь как-то прощупать ментальное состояние. Еще по тому, как он говорил и вел себя, когда явился в Храм Драконьего Покоя, ей было ясно — с ним что-то не так.

Магия разума, коей лучше всех на Азероте владели именно драконы, пасовала. Владыка Цитадели был как раскаленный кусок металла, как ощетинившийся шипами зверь, к нему попросту было невозможно прикоснуться, оставшись при этом невредимым. Он и раньше оставался недосягаем для ментальной магии, но после последнего боя в Ульдуаре ситуация только усугубилась.

Он изменился, королева драконов это явно чувствовала на всех уровнях. Начал иначе говорить, порой подолгу задумываясь. Брал паузы, во время которых замирал, ни на что ни реагируя и только громко и глубоко дыша. Его руки то и дело подрагивали, держась за копье, как за спасительный прут. Иногда его взгляд устремлялся куда-то в сторону, всегда в одну, в каком бы положении он не находился.

Ко всему прочему, он стал похож на переполненный мощью сосуд, готовый в любое мгновение разрушиться. Но этого почему-то не происходило. Сила вырывалась из него в огромных объемах, не находя пристанища внутри тела. Раньше подобного не происходило. Вся она копилась внутри, а излишков просто не было.

Да и сама мана Первого Стража изменилась, чего не могло случиться без обстоятельств, вызывавших опаску. Если бы не Свет, ставший присутствовать в ней в равной доле с огнем, следовало начать подозревать худшее. Безумие, постигшее после схватки с эхом Йогг-Сарона.

В который раз осматривая лежавших на кроватях людей, эльфов и дварфов, Аспект Жизни не находила отклонений. Их тела, приняв в себя сущие крохи энергии жизни своего главы стаи, стремительно завершали перестройку. С каждой секундой драконья сущность проникала все глубже, принося необратимые изменения.

— Они скоро проснутся. — заметив, как дернулась голова Алгалона, он снова погружался в себя, Алекстраза решила, что сможет порадовать его новостью.

— Надеюсь, с ними все будет в порядке. — с секунду смотрев в сторону воинов, он кивнул.

— Раз сомневаешься, то почему решился на затею?

— Нет другого выхода. — владыка Цитадели покачал головой, не отрывая рук от лежащей на коленях Погибели. — Даже, если Легион придет через десять или двадцать лет, мы будем не готовы. Да, за такой срок можно собрать огромную армию, натренировать ее… и что потом? Они останутся простыми смертными. Мне же нужны те, кто смогут встать в строй после смерти, те, кто сможет идти до конца, в том числе в миры демонов. Лучшие. Да, я сейчас, пожалуй, мог бы и армию вернуть к жизни. Но сколько из них дезертируют? Сколько просто откажутся идти дальше, посчитав победу на Азероте достаточной? В конце концов, если наделить их силой, нам же потом придется с ними бороться. Потому что, не будет она использована по уму. — Страж отвернулся и взял паузу. — Орден малочислен, не потому, что мы не хотим расширять наши ряды. С этим связано множество сложностей. Подходящих кандидатов найти непросто, дело даже не в физическом состоянии, а моральном. Нужно выискивать сочетание убеждений и взгляда на мир, которые редко способствую выживанию носителя. Да и просто редки они. Следом… следом надо дать новобранцу время, чтобы он смог ужиться внутри ордена и по-настоящему стать его частью. Если в одночасье ввести в орден слишком много новой крови, то она размоет все старое. Безусловно, сердце сохранится неизменным, но будет уже почти невозможно привить новобранцам все необходимое. Они начнут менять орден под себя. В конечном итоге, их придется убить. — повернувшись к собеседнице, он пожал плечами. — Хотя бы потому, что сила развращает. Не сдержанные рамками ордена, они могут начать слишком многое о себе думать. Но мы не хотим плодить лишнее насилие и озлобленность. Поэтому отбор проводим со всем тщанием, потому же нас так мало. А раз нас горстка перед лицом бесконечных демонических орд, надо стать гораздо сильнее. Настолько сильнее, чтобы за каждого поверженного Легион платил сотнями. Поэтому… они согласились пойти на риск. Согласились принести себя в жертву, ради других. Поэтому я не нахожу себе места и спокойствия.

— Есть и еще что-то, я чувствую. — встав со своего места, королева драконов подошла к Аспекту Огня и взяла его за руку. Не только потому, что того требовала ситуация. Её влекло. — Ты стал вести себя иначе. В тебе… слишком много скрытой ярости и гнева. Я уже видела такое.

На несколько минут зал погрузился в тишину.

— Наару, существо Света, напал на Тиамат и убил детей, которых она вынашивала. — руки Алгалона еще сильнее сжали древко копья, от чего оно, казалось, налилось еще более ярким, нестерпимым светом и задрожало. — Она погрузилась в сон и не приходит в сознание, а я… — в его голос пробрались рычащие нотки. — Я будто заперт здесь, в Цитадели, и ничего не могу поделать, не могу выплеснуть на Йогг-Сарона свою ярость, не могу утопить его в огне своего гнева. Все, что мне остается — сидеть на троне и готовиться, сдерживая себя до тех пор, пока все не будет готово. Уже осталось совсем немного, я чувствую. Скоро Тиамат проснется и тогда уже ничего не будет меня останавливать. Я выжгу всю мерзость Древних Богов с Азерота.

— Когда Малигос потерял всех супруг и Синдрагосу, он вел себя так же. За тем исключением, что вскоре погрузился в бесконечную печаль и страдания. — потянувшись, мать красной стаи заключила владыку Цитадели в объятья. — Древние Боги могут оказаться гораздо более ужасающими, чем мы себе представляем. Не позволяй чувствам затуманить твой взор.

Именно