Читать книгу - "Бесконечность не предел - Василий Головачев"

Процесс смены образа жизни прошёл буднично и просто.

Практически весь путь до Ергаков преодолели без каких-либо эксцессов, не считая происшествия в Абакане.

Заехали на заправку, чтобы пополнить запасы бензина, стали в очередь: было утро, народ спешил в город на работу и по разным делам, поэтому у лукойловской заправки всего на четыре колонки выстроилось полтора десятка автомобилей. Однако не всех устраивало ожидание, нашлись крутые парни на чёрном «БМВ Х-6», которые считали ниже собственного достоинства выстаивать очереди.

Взревев мотором, кроссовер попытался втиснуться между колонкой и старым «Хёндаем» с барнаульскими номерами. Водитель «Хёндая», пожилой, с залысинами, на этот маневр не поддался, подъехал к колонке и вышел из машины, чтобы воткнуть в горловину бака заправочный пистолет.

Это возмутило компанию в кроссовере настолько, что они выскочили из кабины с битами в руках и набросились на водителя «Хёндая» и на его авто, круша стёкла и капот.

Первый порыв у Саблина был — выскочить из фургона и набить морды трём отморозкам. Однако спустя мгновение на ум пришла хорошая идея, и он вылез из машины, сжимая в кармане куртки эргион.

Первый импульс формотранса превратил биту в руках толстопузого молодчика в кожаной куртке нараспашку в дубинку, напоминавшую ножку стула. Последующие — в длинный шест и в пучок прутьев, напоминавший веник.

Та же самая участь постигла и биты в руках спутников толстопузого. Они замерли, в тупом изумлении вытаращив глаза на свои «веники».

— Бляха-муха! — сипло провозгласил толстопузый. — Чой-то с ней?

Водители, выбравшиеся из кабин на помощь пострадавшему владельцу «Хёндая», подошли ближе, держа в руке кто монтировку, кто отвёртку.

Саблин порадовался такой поддержке старика, при отсутствии полиции люди часто начинали сами восстанавливать попранную справедливость.

Послышались смешки, угрожающие голоса:

— А ну пошли отсюда, уроды!

— Освободите дорогу!

— Сейчас полицию вызовем!

Мордовороты побросали «веники», отступили к джипу, опасливо оглядывая толпу, «БМВ» сдал назад, разворачиваясь.

Саблин не удержался и, когда кроссовер отъехал, изменил форму одного из задних колёс, сделал его квадратным.

Раздался скрежет, «БМВ» на снегу занесло, и он задом чуть не снёс стойку навеса над заправкой.

Толпа водителей встретила это событие одобрительным гулом, не зная причин случившегося. Но разбираться с компанией никто не рискнул, да и очередь на заправку требовала побыстрее заканчивать процесс. Когда водитель «Рено» заправился и фургон миновал суетящихся у «БМВ» пассажиров, Саблин переглянулся с Валерией, сидевшей на заднем сиденье, возле тел Прохора и Усти.

— Что ты с ними сделал? — нахмурилась она.

— Озадачил, — усмехнулся он. — Теперь им придётся менять колесо и долго разбираться, отчего оно стало квадратным.

— А если Охотники узнают об этом?

Саблин согнал с губ улыбку, поглядел в окошко заднего вида на удалявшуюся заправку.

— Это я не подумал. С другой стороны, откуда здесь возьмутся Охотники?

— После неудачи с меркабой они землю рыть будут… чтобы найти тех, кто им помешал.

— Согласен, не стоило светиться такими вещами. Но и драться с этими мерзавцами не хотелось, подумал, что формотранс — идеальный способ остановить кретинов. Не сердись, Лер.

— Я не сержусь, — вздохнула жена. — Вы, мужчины, такие все самоуверенные.

— Это правда, — согласился Саблин, подмигнув водителю.

Свернув после Абакана с федеральной трассы М-54, называемой Усинским трактом, на дорогу в глубь горного массива, переехали Термазаковский мост, перекусили в недавно восстановленном кафе «Буйба» (сам посёлок умер лет пятнадцать назад естественной смертью), и дальше «Рено» запрыгал по ухабам просёлочной дороги, отчего скорость движения пришлось убавить. Поэтому до места назначения ехали почти весь день. Но доехали без приключений.

Зарегистрировались бесплатно в визит-центре, как того требовали правила посещения природного парка «Ергаки», миновали турбазы «Тушканчик» и «Спящий Саян», оставили слева озеро Художников, справа — скалу Параболу, видимую с дороги, и остановились на берегу озера Горных Духов, где и был сооружён предпринимателем Кучугуровым посёлок Мечта-2.

Тела Прохора и Усти перенесли в домик, состоящий из трёх комнат и крохотной кухни, уже поздно ночью. Умылись с дороги и рухнули спать, уставшие до изнеможения.

Отдыхали двое суток, устраиваясь и осматриваясь, познакомились с администратором посёлка Узуном Маадыровым, тувинцем по происхождению, дождались приезда Валентина и Кости, которые доставили меркабу. И начали обживаться, не ведая, сколько времени придётся провести в этом королевстве гор и озер, держа связь с «родичами» из одиннадцатого числомира, где складывалась похожая ситуация: Прохор-11 и его подруга Юстина отсутствовали — при наличии физических тел, лишённых сознания.

В соседней комнате что-то стукнуло.

Саблин очнулся от воспоминаний, встал, приоткрыл дверь.

Лера, поправлявшая оделяло на кровати «спящей» Усти, оглянулась.

— Разбудила?

— Нет, сам встал, хотел пораньше…

— Зарядку сделать?

— Да, — кивнул он, хотя думал о другом. — Те, кто делает по утрам зарядку, умирают гораздо реже.

Лера, полненькая блондинка с ямочками на щеках, фыркнула.

— Потому что их гораздо меньше.

Саблин засмеялся.

— Хорошо, что ты не говоришь: от зарядки кони дохнут.

— А кто так говорит?

— Угадай.

Она мило наморщила лоб.

— Проша?

— Точно! — Данияр снова засмеялся, подхватил на руки жену, одетую в домашний халатик, покружил по комнате, поставил на пол; он хорошо чувствовал, когда она расстроена или готова рассердиться. — А ты чего рано встала? Могла бы ещё понежиться в тёплой постели.

— Показалось…

— Что они вернулись?

Валерия смущённо кивнула.

— Неужели они не вернутся?

— Вернутся, — сказал он как можно уверенней, хотя на самом деле уверенности в скором возвращении друзей не ощущал. Если бы это было возможно, они бы уже дали о себе знать. — Ты первая или я?

Имелось в виду — кто первый начнёт ухаживать за «телами».

— Давай ты, Устя пусть поспит.

Саблин хмыкнул, взвешивая слово «поспит» в отношении состояния девушки, но спорить не стал. Не одеваясь, принёс эргион, к которому привык как к органу собственного тела, сел в кресло у кровати Прохора, расслабился и легко, почти без усилий перенёсся в тело математика, словно в своё собственное.