Читать книгу - "Хроники Тарры - Инна Викторовна Беляцкая"

Она вообще мало задавала личных вопросов и не акцентировала внимание на его проблемах, что импонировало. Не станет охать по любому поводу, давая справиться самому, но вмешается, если потребуется.

— Мы могли бы регулярно встречаться. — Электра приподнялась на локте. Выглядела она чересчур довольной, точно получила вожделенную добычу.

Роберт напрягся, выражение лица ему не понравилось.

— Не готов к долгосрочным отношениям, — нахмурился он. — Скажи, я тебя пугаю?

— С чего бы вдруг? Напротив, — удивилась она.

— Многие боятся…

— Скажешь тоже! — перебила Электра. — Понимаю, ты стесняешься… Длинные рукава даже в жару. Вот и сейчас кутаешься в простыню. Твои шрамы я как-нибудь переживу, в крайности сделаешь пластику.

— Не это имел в виду, впрочем не важно, — пробормотал Роберт и потянулся за одеждой. — Я пойду?

— Останься. — Электра улыбнулась. Ресницы дрогнули, взгляд стал нежным. — Останься, пожалуйста.

Проснулся Роберт под утро. Электра спала, разметавшись по кровати, и улыбалась во сне. Он залюбовался изгибом шеи, округлыми плечами, потянул простыню и бережно укрыл волнующую красоту. Собирался торопливо, стараясь не шуметь, поймал себя на мысли, что крадется, будто совершил нечто запретное.

Ночь шла на убыль, небо казалось густым и черным, обе луны зашли, а звезды спрятались за внезапно набежавшими тучами. Роберт шел быстрым шагом, насколько позволяла хромота, и до дворца добрался порядком уставший. Мать встретила в малой гостиной, Роберт так и не понял она уже встала или еще не ложилась. Махнул рукой, виновато улыбаясь, и проговорил:

— Не спрашивай ни о чем.

4

Дверь возвышалась стеной: двустворчатая, массивная и старая, бордового цвета, настолько темного, что края выглядели черными, будто опаленными огнем. По периметру стелился орнамент в виде геометрических фигур, а в центре каждой створки красовалась резьба: глаз с вертикальным зрачком и улетающие от него четыре птицы. Силуэт напоминал Роберту личную печать, хотя птицы на двери выглядели водоплавающими, с длинными тонкими ногами, огромными крыльями и вытянутыми шеями.

В детстве, в дни свободные от заседаний, Роберт любил приходить в Совет с отцом и всегда останавливался у двери в главный зал, рассматривая орнамент. Ему мерещилось, что фигуры перетекают в символы, символы превращаются в буквы, и если он чуть-чуть подумает, то сможет прочитать послание. Много позже хранитель объяснил, что периметр состоит из зашифрованных слов древнего языка, но шифр утрачен и даже хранители не в состоянии прочитать надписи, а в рисунке скрыта загадка.

В зале уже собрались, но заседание еще не началось. Роберт представил, как они перешептываются, кидают украдкой взгляды на королеву и председателя, пытаясь угадать причину задержки.

Нет бы сразу распахнуть дверь, но Роберт медлил. Войти и перечеркнуть почти девять лет жизни, как будто ничего не случилось. Еще не поздно отправить мысленное сообщение матери и повернуть прочь, отсрочив решение, или вообще отказаться. Он накрыл ладонями центральный узор, остро ощутив нехватку энергии, искринок, слетающих с пальцев, силы, достаточной, чтобы двери задрожали и отворились.

— Ожидаем кого-то еще, Ваше Величество? — Роберт узнал голос Малкольма. Низкий, чуть раскатистый, глухим рокотом пролетел по залу.

«Хватит ждать. Пора», — Роберт толкнул створки, распахнул двери и вошел. Раздалось несколько удивленных вскриков, присутствующие в зале замерли.

Он шел по центральному проходу к своему обычному месту на возвышении по правую руку от королевы, стараясь двигаться со свойственной ему стремительностью, но левая нога не слушалась, и каждый шаг давался с трудом. Неожиданно все встали и склонили головы в знак особого почтения. Роберт добрался до кресла, повернулся к залу, обвел глазами стоящих перед ним людей. Вот они его сторонники и противники. В основном противники, сторонников у него было немного.

По воле обстоятельств Роберт вошел в политику в возрасте двадцати лет и Совет увидел не будущего короля, а неразумного мальчишку, которого нужно осадить и поставить на место. Роберт не умел, а скорее, не желал вникать в политические тонкости и закулисные игры, не молчал, когда ему полагалось молчать, шел напролом и совершенно не хотел ни в чем уступать. Его просьбы игнорировались, решения оспаривались, в итоге Роберт уверовал, что Совет не согласен с ним всегда, в независимости от предложения.

И вот они стоят взволнованные, опустив головы. Подобной реакции Роберт не ожидал. Он поднял руку, призывая к вниманию, и увидел глаза, направленные на него, и неподдельную радость на лицах.

— Не могу поверить, но вы мне действительно рады! — воскликнул он со смущенной улыбкой.

— Девять лет, Роберт, — сказал председатель, — с вашего последнего заседания прошло почти девять лет.

— Какое счастье, что вы вернулись! — И это говорил Малкольм, один из наиболее ярых его оппонентов.

— Можно подумать вы по мне соскучились? — Роберт невольно избрал ироничную манеру разговора, все еще ожидая подвоха. — Девять лет. Немного задержался. Могу заверить, это было непреднамеренно.

Он собирался еще пошутить, но передумал, уж больно серьезные лица были у его подданных. После стольких лет противостояния, в нем наконец увидели короля.

«Для этого понадобилось умереть», — с грустью подумал Роберт.

— Я надеюсь вы не откажетесь председательствовать на сегодняшнем Совете, — предложил Малкольм.

Роберт кивнул и открыл заседание. Все расселись по местам. Он немного помолчал, выдерживая паузу.

— Полагаю у многих ко мне вопросы. Отвечу по возможности, и продолжим по текущей программе.

— Ваше присутствие сегодня на Совете… возвращаетесь в политику? — спросил Малкольм.

— Ответом будет «да», — Роберт широко улыбнулся.

В зале раздались приглушенные возгласы, все зашумели. Роберт снова окинул взглядом помещение, и воцарилась тишина.

— Будете присутствовать на всех заседаниях? — продолжил Малкольм.