Читать книгу - "Точка бифуркации - Андрей Величко"

К сожалению, среди лиц, желающих сразу после моего возвращения сделать развернутый доклад, не было главы разведуправления Редигера. Просто потому, что более или менее достоверные сведения о том, что же сейчас происходит в Южной Африке, у него пока отсутствовали. Однако мне такое положение дел не очень нравилось, поэтому я вызвал Александра Федоровича в Гатчину и задал два вопроса: почему и доколе?

– Ваше величество, вы же сами запретили использование радиостанций в местах, где они могут попасть в чужие руки. Южная Африка – это как раз такое место, вне всяких сомнений.

– Мой запрет касался русских радиостанций. Что мешало приобрести для Максимова немецкую? «Телефункен» делает не сказать чтобы совсем уж хорошие, но все-таки работоспособные радиостанции.

– В бюджете управления не предусмотрено средств на покупку радиостанций за границей и обучение персонала для работы на них.

– А где ваши возмущенные докладные записки на эту тему? Эх, Александр Федорович, я ведь собирался вам генеральские погоны преподнести, но теперь меня что-то обуяли сомнения. Ладно там юг Африки, но ведь если из Кореи сведения будут неделю доходить до Владивостока, во весь рост встанет вопрос о вашем служебном соответствии. Сколько вам понадобится времени для исправления нынешней совершенно нетерпимой ситуации?

– Месяц, ваше величество.

– Долго. Значит, через три недели жду вас с докладом. Постарайтесь меня не разочаровать, это в ваших же интересах.

Да, немцы уже научились делать более или менее работоспособные радиостанции. Они использовали в приемниках не вакуумный когерер Маркони, а кристаллический детектор по патенту Попова – Герца. Это несколько повышало чувствительность, но затрудняло настройку. Работали радиостанции «Телефункена», как и все остальные в мире, кроме наших, на длинных волнах. Мы же использовали средние, а недавно, когда у Колбасьева наконец-то получился супергетеродинный приемник, начали переходить на короткие. Правда, надежность ламп оставляла желать лучшего, но пока проблема решалась их легкой заменой и большим количеством в ЗИПе. В общем, для оснащения заграничных резидентур немецкие радиостанции вполне подходили. А с нашими я решил не спешить, а то ведь иначе к войне, не дай бог, и у противника появится ламповая радиоаппаратура.

Итак, я ждал дополнительных сведений от Редигера, но первым принес их министр иностранных дел Ламсдорф.

– Ваше величество, – сообщил он, – король Великобритании Эдуард Седьмой в неофициальной беседе с российским послом выразил мнение о желательности личной встречи с вами для урегулирования возникших в последнее время острых вопросов.

– Пусть приезжает, я в Лондоне уже был, а он в Питере – еще нет.

– А вы, значит…

– Да, не хочу. Даже если англичане соберутся снова повесить мне какой-нибудь орден, все равно не поеду. Скажусь больным, кто-нибудь его за меня получит.

– А как вы относитесь к встрече на нейтральной территории?

– В принципе не против, но только где вы ее в Европе-то найдете, нейтральную? Все уже давно к кому-нибудь тяготеют. Разве что на каком-нибудь необитаемом острове в Тихом океане можно встретиться, но туда плыть далеко. В общем, доведите до короля, что я приглашаю его в гости.

Увы, моя позиция, в которой при желании можно было усмотреть элементы хамства, имела под собой в качестве основы не убежденность в собственной правоте, а некоторую растерянность. Я не пойми с чего подумал, что до короля дошли сведения о наших действиях в Ирландии. Кстати, поначалу меня не понял даже ближайший сподвижник – Рогачев, которому предстояло эти самые грядущие действия курировать.

– Ты собираешься бороться с сепаратизмом в России и одновременно поощрять его в Ирландии? – удивился он.