Читать книгу - "Танкист - Юрий Корчевский"

Павел слушал и мотал на ус. Надо знать тактику врага, тем более — удачливого.

В город раненые не выходили. Они бы и рады были, но в больничной пижаме можно было дойти только до первого патруля.

Настал день выписки. Павла осмотрели двое врачей, поставили подписи под заключением: годен к строевой службе.

— Гренадёр, после тяжёлого ранения, по приказу командования положен отпуск. Поедете к родным, в Кольберг?

— Я бы хотел вернуться на Восточный фронт, — заявил Павел.

Врачи переглянулись.

— Получите документы в канцелярии, форму и можете следовать на вокзал и на сборный пункт.

Павел вышел и остановился у неплотно прикрытой двери.

— Он какой-то странный, этот померанец. Каждый после ранения хочет подольше остаться в тылу, окунуться в спокойную жизнь. А этот?

— Что с него взять после контузии? Пусть едет.

Павел только усмехнулся.

В канцелярии он показал врачебную справку, получил солдатскую книжку и аттестаты. Так же ему вручили значок «За ранение». На овальном металлическом значке в обрамлении лавровых венков красовались два скрещённых меча и стальной шлем М35 со свастикой. Павел с интересом рассматривал его.

— Что смотришь, гренадёр? Всё правильно. У тебя значок серебряный, за тяжёлое ранение. Значок чёрного цвета даётся за лёгкое ранение, а золотой лучше не получать.

— Почему?

— Так его тем дают, у кого ноги или руки нет, или кто зрение от полученного ранения потерял.

На вещевом складе обер-ефрейтор подобрал ему форму по размеру. Только мельком взглянув на Павла, он скрылся в подсобке и вынес комплект униформы.

— Надевай.

Форма села как влитая. По размеру подобрали ботинки и пилотку — тоже чёрную, с розовым треугольным шевроном и маленькой кокардой.

— Знак отличия есть?

— Да вот — два значка.

— Цепляй. И попомни старую тыловую крысу — они тебе помогут.

Павел нацепил на форму значок «За ранение» и «За танковую атаку».

— Отлично! Теперь полюбуйся на себя!

Обер-ефрейтор подвёл его к зеркалу, и Павел не узнал себя. На него смотрел молодцеватый немец-танкист. Даже выражение лица стало другим.

— Вот! Настоящий гренадёр! С такими воинами мы сломим сопротивление большевиков.

— Яволь, герр обер-ефрейтор!

То ли настроение у каптенармуса было хорошим, то ли Павел ему понравился, но он запер дверь и достал из тумбочки бутылку шнапса.

— У меня племянник на Восточном фронте, на тебя похож. Давай выпьем за победу.

Он плеснул шнапса на дно двух рюмочек.

— Прозит!

Выпили. Шнапс Павлу не понравился — слабоват был и отдавал самогоном.

— Да хранит тебя Господь, Пауль!

Павел поблагодарил каптенармуса и вышел из госпиталя.

Куда идти, где вокзал? Подсказали прохожие. Он повернул за угол, к остановке трамвая, и тут же наткнулся на патруль.

— Гренадёр, стой! — скомандовал фельдфебель. За ним стояли двое рядовых. — Документы!

Павел достал из кармана документы, протянул. Фельдфебель изучил справку и солдатскую книжку.

— Только из госпиталя?

— Так точно!

Фельдфебель мазнул взглядом по значкам, вернул документы и вдруг потянул носом.

— Э, солдат, да ты пьян!

— Никак нет, спиртом раны обрабатывал, — нашёлся Павел.

— Хорошо, я не буду придираться. Ты храбрый воин, я вижу значок «За танковую атаку» с цифрой «25». Такой не дадут кому попало!

— Так точно, господин фельдфебель!

Патруль удалился. «Интересно, — думал Павел, глядя им вслед, — а у немцев гауптвахта есть? И что бы они могли сделать со мной за выпивку?» Ответа Павел не знал.

Он добрался до вокзала, предъявил в воинскую кассу документы и получил билет. Ещё в госпитале ему выдали деньги — рейхсмарки, жалованье танкиста с фронтовыми надбавками, и отдельно — за ранение.

Ожидая свой поезд, Павел решил сходить в пивную на вокзале. И вошёл было, но эта оказалась только для офицеров. Солдатская находилась в подвале.

В пивной было накурено. Солдаты всех родов войск сидели на жёстких стульях и потягивали пиво из высоких кружек.

— Тебе какое, солдат?

Павел марок не знал. Стоявший рядом эсэсман посоветовал:

— Бери баварское чёрное.

Они устроились за одном столом. Павел отхлебнул из кружки. Пиво оказалось густым, в меру холодным и чуть пощипывало язык. Вкусно.

— На фронт? — спросил эсэсман.

— Да, после ранения.

Эсэсман посмотрел на значки.

— Да ты герой! Вижу — ранен был тяжело.

— В танке горел.

Эсэсман наклонился.

— Страшно на фронте?

— Страшно, — не покривил душой Павел.

— Вот и нас на Восточный фронт посылают.

— Люди везде живут, — заметил Павел.

— Это — да. Ты давно с передовой?

— Уже почти два месяца.

— Так ты из-под Курска?

— Угадал, там большое танковое сражение было.

— Знаю. Ладно, желаю удачи. Бармен, пива за мой счёт герою! — эсэсман кинул на барную стойку деньги и вышел.

Посидев немного, Павел допил пиво и вышел на перрон. Поезд уже стоял на путях, по платформе сновали пассажиры. В вагоны садились в основном военные, провожали их женщины.

Павел расположился на верхней полке и смотрел в окно на проплывающий пейзаж. Как только пересекли границу с Польшей, за окном появились разрушенные дома, пусть и редкие пока. И войск немецких стало больше.

В вагоне вместе с Павлом ехали в основном рядовой состав и гражданские. Солдаты выпивали, покупая на каждой станции у поляков самогон или наливки.

Судя по обрывкам разговоров, ехать на фронт никому не хотелось. Конечно, это вам не сорок первый год, когда немецкая армия наступала по 40–50 километров в день. Теперь гитлеровцы пятились назад, а после Курской дуги моральный дух вообще упал. Если в начале войны немцы и помыслить не могли о поражении, то теперь стали задумываться. Фанатично в Гитлера и неминуемую победу верили только эсэсовцы.

Павел добрался до Минска, куда ему и было предписано, нашёл сборный пункт и предъявил документы. Обер-лейтенант, прочитав их, обрадовался:

— Отлично! Панцергренадёр с опытом боевых действий! К сожалению, твоя восемнадцатая танковая дивизия на переформировании, и я направлю тебя в другую.