Читать книгу - "Оторва. Книга шестая - Ортензия"

нужно, чтобы и в тебя влюбились без памяти, а иначе дело всей своей жизни никто не бросит ради капризов малолетки. И каков выход? Исчезнуть, но к ментам живой попадать нельзя. И для Каренина это будет лучший вариант. Его оставят в покое. А ты, если вдруг снова возродишься, прежде чем занять новое тело, вырвешь из его груди сердце, чтобы никогда, ты поняла, никогда!»

Сзади громко запели горны, объявляя подъём в лагере, и из палаток потянулись парни и девушки. Кто-то в сторону зелёных домиков, кто-то к умывальникам.

Я оглянулась на поднимающееся светило и горько усмехнулась, прекрасно понимая, что завтра утром я его уже не увижу.

Подъём в этот знаменательный день устроили на час раньше. После завтрака построились на линейку, и директор, да ещё пара человек, выступили с трибуны, объясняя распорядок дня и толкая патриотические речи. Валера нарисовался, тоже внёс свою лепту в регламент, но в сторону нашего отряда ни разу не глянул.

Всё-таки странные у них с Евой были отношения. Он словно боялся прилюдно ко мне подойти. Спросить элементарно: «Как дела?» Неважно, что мне это было по барабану, но какие-то правила вежливости должны были существовать.

Прямо с линейки отряды один за другим выдвинулись к дороге вслед за знаменосцем и громко запели:

"Комсомольцы-добровольцы,

Мы сильны нашей верною дружбой.

Сквозь огонь мы пойдём, если нужно".

Пришло в голову, что я уже прошла через огонь и воду. Осталось медные трубы найти.

Те, кто не отправились на могилу Неизвестного Солдата, собрались под знамёнами республик. Десяток комсомольцев и два десятка пожилых педагогов, которые в силу своего возраста могли не отшагать такой километраж. В том числе наш НВПэшник и бабулька, которую пыталась привлечь на свою сторону мымра, возмущаясь моими трусиками. Остальных я не знала, и выяснять, о чём они дружно болтают, порыва не было. К тому же я была как на иголках.

Если у ментов действительно осталось желание меня захомутать, то лучшего времени и придумать нельзя было. Военных угнали искать любвеобильного молдована-авантюриста, который по совершенно необъяснимым причинам сорвался вместо дембеля в самоволку, а основную массу идейных комсомольцев отправили распевать речёвки.

Те, кто остался в лагере, никак бы не смогли воспрепятствовать.

Как в воду глядела. Хотя, с тех пор как хвост колонны с комсомольцами исчез, прошёл добрый час, и у меня мелькнула мысль, что становлюсь мнительной.

Присмотрелась внимательно к дороге, оглядела все подступы и уже было успокоилась, когда вдалеке раздался звук моторов.

Оглянулась и сразу увидела три открытых УАЗика. Два принадлежали воякам, а вот на третьем большими буквами, красным цветом, было написано: «Милиция».

Настал час Х.

Они остановились на площадке за палатками, в пятидесяти метрах, и тут же полезли наружу. Два лейтенанта, два старших лейтенанта и капитан. Последним из военных автомобилей выбрался чувак в лампасах. Седой, с короткой стрижкой и вполне упитанным брюхом, как и положено генералу.

Но это значит, что никаких бумаг для проезда через КП у них не было, и дежурные незнакомых офицеров могли не пропустить, тем более с ментами без особого распоряжения. А вот генерала попробуй останови. Дураков нет.

Автоматов у них в этот раз не было, только кобура на ремне, и то у вояк, а вот менты приехали порожняком. Причём два сержанта, один из которых был младшим, и двинулись в мою сторону, словно уверенные, что я и есть нужный объект. Или кто из вояк меня знал в лицо и незаметно подсказал.

Шли едва не подпрыгивая и напевая нечто весёлое, вероятно, уверенные в том, что генерал и его подручные придут им на помощь, если заартачусь, или вообще не знали обо мне ничего, что, в принципе, было возможно.

Остановились в метре и приняли воинственные позы, после чего младший сержант поинтересовался:

— Бурундуковая Ева Илларионовна?

Я кивнула.

— Вам придётся проехать с нами в Черноморское для уточнения кое-каких подробностей недавнего инцидента.

Ко мне даже на «вы» обратились и полезли в карманы за корочками.

Я пожала плечами.

— Раз надо, значит надо. У меня всё равно выходной.

Они переглянулись между собой. Сопротивления ожидали? Ну не здесь же. Тут детский лагерь.

— Ваши вещи? — спросил младший сержант.

Тугодумы. Зачем вещи нужны, если едем что-то уточнять?

— В палатке, — я указала рукой, — вход для девочек сзади.

И шагнула вперёд.

Оба сержанта проследовали за мной, и когда я достала рюкзак из-под койки, младший протянул руку.

Вспомнила, что в кармашке лежит паспорт маньяка, хотя это было уже неважно. Как говорится: семь бед — один ответ. И протянула рюкзак.

Сержант достал наручники и лязгнул ими у себя на правой руке, после чего хищно улыбнулся и шагнул ко мне. Я тоже улыбнулась и протянула правую руку. Наручники захлопнулись, и мент замер, разглядывая, что получилось.

— И кто будет идти задом вперёд? — поинтересовалась, разглядывая такой натюрморт.

Сержант смотрел не меньше минуты, соображая, что делать. Потом всё же дошло, и он полез в карман за ключом.

Прикрыла глаза, чтобы сдержать свои эмоции. Он крепит меня к себе, а в кармане ключи. Оставалось только захлопать в ладоши, чего я, конечно, делать не стала.

Мы, никем незамеченные со стороны лагеря, проследовали до автомобиля ментов и на пару с сержантом устроились на заднем сиденье. Вояки забрались в свои джипы, развернулись и поехали по дороге, а младший сержант пристроился им в кильватер.

Автомобили двигались не спеша, чтобы не поднимать пыль, хотя это и не особо влияло, и выдерживали между друг другом расстояние метров сто. Объехали овраг и покатили вдоль моря. Справа — обрыв, слева — скала, поэтому я принялась подыскивать место для активных действий.

Не успела. Навстречу головной машине выскочил ещё один УАЗик и перекрыл дорогу. Когда мы подъехали ближе, генерал сидел на земле, около него суетился капитан, а чуть поодаль Каренин, словно Балу, расшвыривал офицеров, как мартышек в мультике.

Едва сдержалась, чтобы не выматериться. Ну так всё прекрасно шло.

Младший сержант высунулся, чтобы лучше разглядеть, что происходит, а я, резко развернувшись, угодила пальцами левой руки сержанту в горло. Упёрла правую ногу в пассажирское сиденье и коленом добавила в лицо.

Подняла левую ногу, прикидывая, куда лучше заехать водителю, но в этот момент он оглянулся, и его взгляд застыл у меня между коленками.

Вот пишут же на пачках сигарет: «Курение вредит вашему здоровью».

Могли бы и для ментов какую доктрину придумать и повесить на входе в РОВД:

«Если