Читать книгу - "Тренировочный День 9 - Виталий Хонихоев"

к Лиле: — слушай, вот как так получается, Бергштейн? Ты что, несгораемая? Почему с тебя как с гуся вода, а?

— С гуся вода, а в огороде бузина. В Киеве — дядька. — оповещает ее Лиля и усаживается рядом, заправляя непослушный локон за ухо: — не поняла, о чем ты, Ташка.

— О том, что ты раз в десять более бесстыжая чем я, а про тебя никто ничего не говорит. Я вон один раз… ну хорошо, пару раз и все! Уже все про меня языками треплются, я в среду на рыке слышала, как мне в спину кто-то говорил «вон идет гулящая из волейбольной команды»! — жалуется Наташа: — нет, я тебя не осуждаю, Лиль, но почему так несправедливо?

— Ты чего, еще кого-то слушаешь? — Лиля делает круглые глаза: — никогда никого не слушай.

— Но… разве так можно? Кого-то слушать нужно!

— Хм… — на мгновение задумывается Лиля, потом ее лицо светлеет, и она озаряется улыбкой: — а ты меня слушай! Вот. Я тебе сразу скажу, когда ты дуру гонишь.

— Да как ты мне скажешь, если ты сама через раз эту самую дуру гонишь? — с сомнением говорит Наташа, глядя на Лилю: — ты же сама ничего не понимаешь…

— Ну тогда чего ты у меня спрашиваешь? — резонно замечает Лиля: — но вообще я дуру не гоню, я живу весело, Маркова. Вот ты например — чего такая серьезная?

— Мне стенгазету сказали в профкоме сделать! Говорят, что команда есть, а стенгазеты нет! А у нас еще ничего в команде и не происходило! О чем стенгазету выпускать⁈ О чем обычно пишут? О надоях и пятилетку в три года, о том, что кое-кто у нас порой и карикатуры что товарищ Имярек напился и безобразничал или там брак на производстве допустил, про товарищеские собрания с осуждением практики мирового империализма и все такое, а у нас — нет ничего!

— Мы с Машкой и Айгулей вина пили. — говорит Лиля: — в эту пятницу, отмечали ее переезд. Вот! Об этом напиши!

— Ага. И карикатуру на вас троих нарисовать с подписью «заклеймим позором алкоголиков, тянущих наш славный коллектив назад!». — с едким сарказмом говорит Наташа.

— Не. Не получится. — качает головой Лиля: — мы вас не назад тянем, а вперед. Все равно повод, а карикатуру тебе Железнова может помочь нарисовать, она знаешь, как рисует! Правда у нее в основном шаржи на меня выходят, но все равно — талантливо…

— … вот вы где! — в кабинет входит Виктор: — Лиля, там тебя Волокитина по всему спорткомплексу ищет, людей пугает.

— Я от нее спряталась. — отвечает Лиля, тут же перепорхнув с дивана на тренерский стол и начав качать ногами в воздухе: — она опять со своими глупостями! Так не делай, то не носи, не веди себя легкомысленно! Как будто я себя когда-то вела легкомысленно!

— Практически всегда. — бормочет себе под нос Наташа Маркова: — ты вообще что-нибудь всерьез воспринимаешь?

— Я все всерьез воспринимаю! Смотрите! — Лиля наклоняется чуть вперед, прижимает указательные пальцы к вискам и напрягается, сузив глаза и задержав дыхание.

— Что ты делаешь? — не выдержав молчания, наконец спрашивает Виктор: — это что такое?

— Это — мое серьёзное лицо! — торжествующе говорит Лиля: — видели? Очень серьезное! Вить, ты к нам вечером заходи, а то Машка мне все мозги проест. Втроем веселее.

— … и вот что бы ты не делала — тебе как с гуся вода… — ворчит себе под нос Наташа Маркова: — если я себе позволю про «тройничок» говорить меня завтра на площадь инквизиторы потащат, костры жечь, а тебе хоть бы хны. Несгораемая ты Лилька.

— … Виктор Борисович! — в комнату врывается создание с развеселыми косичками и сперва — светлеет лицом, наконец увидев тренера, но тут же — хмурится и сводит брови к переносице, увидев Лилю и Наташу.

— Так! — Виктор поспешно поворачивается к Наташе: — а ты чего делаешь? Это что тут за кружок народного творчества и самодеятельности?

— Мне Скамейкина Лида сказала, что у нас стенгазеты нету, а к завтрашнему дню чтобы висела! — оправдывается Наташа: — думаете легко целую стенгазету придумать? Мне еще и карикатуры на Лильку и Салчакову рисовать, что они алкоголики, которых позорят коллектив! А я рисовать не умею!

— А… погоди. Стенгазета. Как называется? — хмурится Виктор, стараясь встать так, чтобы не видеть сияющего лица Арины Железновой.

— «За передовые спортивные успехи!» — отвечает Наташа: — я уже почти заглавные буквы вырезала!

— Молодец. — кивает Виктор: — профком с нас не слезет, если нужно им газету нарисовать, значит нарисуем. А что до наполнения… вон у нас Арина «Гений Поколения» Железнова тут стоит, она и поможет. Можно про нее написать, какой она тут опыт получает и когда наконец в «Крылья Советов» собирается возвращаться…

— Если вы так скажете, то я все напишу! — сияет Железнова: — и даже могу карикатуру на Бергштейн и Салчакову нарисовать!

— Уж как это добавит тебе популярности в команде. — ядовито замечает Наташа.

— Рисует она хорошо. — кивает Лиля и тут же поднимает руки вверх, когда Виктор и Наташа не сговариваясь, как по команде — оборачиваются на нее: — чего? Она и правда хорошо рисует! Видели бы вы какой она шарж на меня нарисовала в раздевалке! Одним черным фломастером на дверце шкафчика… и орангутанг у нее такой убедительный получился… особенно его пенис. Здоровенный такой.

— Орангутанг? — не понимает Виктор: — какой еще орангутанг?

— Такой что меня на этой картинке… — начинает было объяснять Лиля, но Арина поспешно перебивает ее, не давая сказать и слова.

— Виктору Борисовичу неинтересно про орангутангов. — говорит она: — Виктор Борисович за мир во всем мире и стенгазету для команды. Правда, Виктор Борисович?

— Виктору Борисовичу на самом деле интересно про орангутанга. Но ладно, бес с ним, потом посмотрю. Кстати, все ваши художества ненадолго, имейте в виду. Со среды в мужскую раздевалку перебираемся на недельку, в нашей ремонт будут делать, все картины и искрометные лимерики на стенах — закрасят. — говорит Виктор: — и… ты что делаешь, Маркова?

— Как что? — удивляется Наташа: — я же буквы для заголовка газеты вырезаю, вот. Смотри,