Читать книгу - "Будет только хуже - Виктор Климов"

— То есть вы облучены? Что ж вы тогда делаете здесь? Вам в госпиталь надо или…, - говоривший сконфуженно замешкался.

— В тот лагерь, что за городом? В хоспис для безнадежных что ли? — Алина повела взглядов в сторону говорившего. — Все, кто там был какую-то дозу да получил. Кто-то сразу во время взрыва, кто-то потом, как мы, когда собирали на себе городскую пыль. Кто съев зараженную шоколадку, или выпив воды. Мне сказали, что моей жизни прямой угрозы нет и окружающим тоже. Соврали или нет, не знаю. Волосы пока не лезут, и то хорошо.

Она поежилась, не то от страха, не то от нахлынувших воспоминаний.

— То, что мы увидели наверху, было подобно Аду на Земле. Кругом, сколько хватало взгляда, были руины. Жилые высотки превратились в жалкие огрызки. проходимых дорог почти не осталось, вместо них мыло винегрет из бетона, кирпичей, арматуры и автомобилей. И пепел, я никогда не забуду этот пепел и пыль. Они сыпались как снег и лежали по всюду, покрывая толстым слоем тысячи мёртвых тел. А потом мы встретили тех, кто не успел укрыться в метро, но каким-то чудом выжил на поверхности. Лучше бы я их не видела. Сложно назвать то, что от них осталось, людьми. Да, они ходили, и даже пытались говорить, но, Боже, у меня до сих пор они стоят перед глазами!

Обожженные тела с пригоревшими лохмотьями одежды, волдыри по всему телу, волосы клочьями. Пока я их не увидела, я думала, что безумные взгляд был у тех, кто спасся в метро. Оказалось, я ошибалась. Та безумная пустота, что бы в их взгляде… Помню мать с дочкой, они получили большую дозу радиации. Мать всё время пыталась успокоить ребенка, а у самой кровь шла изо рта. Да и дочь её, на самом деле, была очень спокойной. Она лишь постоянно повторяла: "Мама, не переживай, со мной всё в порядке, я просто хочу пить." Девочка очень хотела пить, постоянно тихо просила воды. Не плакала, не капризничала, просто тихо так повторяла, что хочет пить. Ну и, мать нашла уцелевшие бутылки с водой в развалинах супермаркета, понятно было что зараженную, но дала ей напиться. И сама напилась. Им было уже всё равно.

— Так всё страшно? — обратилась с вопросом женщина средних лет, рядом с которой шмыгал носом мальчуган лет тринадцати в явно зимнем пуховике.

Алина молча кивнула и еще больше подобралась.

— Мы решили идти на восток, на выход из города, по тому, что от него осталось. Так и брели. Очень хотелось пить. Кто-то не выдерживал и подбирал уцелевшие бутылки с водой и еду в разрушенных магазинах. Я так и не рискнула.

— А раненые как же? Ну, те, что в метро, — влез в повествование пацан.

Мать попыталась одернуть сына, но тот не понял почему. Алина осунулась еще сильнее, но ответила:

— Кто мог идти, пошел с нами. Остальные остались на станции.

Сколько мы шли, не помню, я уже как будто спала на ходу, но в какой-то момент появились солдаты в костюмах РХБЗ, они нас стали сортировать по степени истощения и облучения, раздевали, одежду всю забирали, а нас отправляли в развернутые полевые душевые с дезраствором. Сильно с нами не церемонились, срезали с нас, всё что было, снимали всё, что только можно снять (кольца, серьги, цепочки, всё) и подвергали обработке. Нас, не вещи.

Я понимала, что если сейчас не попью, то буду хлебать дезраствор прямо в душе и плевать, что будет потом. Кое как жестами я показала, что хочу сильно хочу пить, губы потрескались, а язык еле ворочался. Помню, солдат так посмотрел на меня сквозь очки противогаза… А я стою такая вся без ничего перед входом в душевую. Кивнул, вытащил бутылку из ящика и протянул мне, а ее еще и открыть не могу, силы совсем оставлять стали. Он помог мне ее открыть. Вы представить себе не можете, что такое напиться после нескольких дней жажды.

Потом нам выдали новую чистую одежду и стали грузить по фургонам. Я до сих пор не верю, что увидела своими глазами то, о чем только читала да смотрела в кино. Как будто всё нереальное, не со мной произошло.

Влад понимал, насколько им повезло с Алей, они видели взрывы только издалека. Он понимал, что сейчас стал свидетелем своего рода исповеди.

— А вы откуда, — спросила Алина, лишь слегка посмотрев в сторону женщины.

— Мы из Пскова, — ответила она, — там не бомбили ядерными ракетами. Но тоже было тяжело.

Глава 5. Новая работа

Разговор у бочки с огнем тем временем продолжался. А пёс всё так же сидел рядом, периодически сглатывая слюни и разевая пасть. Вот ведь привязался. Еще и в глаза периодически старается заглянуть. Тем самым взглядом, после которого всегда хочется чем-нибудь угостить блохастого. Косит так снизу-вверх, высунув язык, из-за чего казалось, будто он улыбается, хотя, конечно же, собаки так не делают. Вроде бы.

"Чего тебе?" — подумал Влад и тут же вспомнил, что в кармане куртки у него лежит уже порядком помятый бутерброд, который он так и не удосужился съесть за целый день, всё было как-то не до еды. Получается, пёс сел рядом не просто так, он почувствовал, что может чем-нибудь да разжиться, чувствует человека, который просто так ногой в бок не пнёт и кирпичом не запустит.

Влад вытащил полиэтиленовый пакет с едой (хлеб уже раскрошился и намок от куска докторской, вообще-то сейчас это дефицит), пёс сразу оживился, и стал переминаться с лапы на лапу, осторожно помахивая хвостом. Ну нет, не то сейчас время, чтобы едой разбрасываться, всё-таки решил Влад, тем более, что именно сейчас он ощутил приступ острого голода. "Кабыздох", провожая взглядом, внимательно отследил путь бутерброда от кармана до рта Влада, и даже замер, приготовившись навсегда проститься с возможностью получить угощение. Он смотрел на Влада, буквально не моргая.

Твою ж!.. Влад откусил половину, а вторую протяну псу. Но если жрать не будешь, получишь пинка, решил он. Но пёсель осторожно, не касаясь руки человека, взял предложенную снедь, и в пару прикусов проглотил колбасу вместе с хлебом, после чего опять уставился на Влада, высунув мокрый язык, с которого капала слюна.

"Да ты совсем охренел!", — подумал Влад. И разорвал визуальный контакт с блохастым. Так ведь, того и гляди, прицепится