Читать книгу - "Рыцарь без позывного II - Бебель"

навис надо мной. — Тебя за доказательствами послали, а не за… Этим! — он ткнул кольчужной рукавицей в толпу всадников на площади.

Судя по жестикуляции бочкообразного лорда, громогласным воплям и опущенной светлой голове, Аллерии сейчас тоже несладко приходилось.

— Да тут, как бы… Короче, не все так однозначно.

— «Однозначно»?! Я тебе скажу, что «однозначно»! Сперва этот петух напыщенный лиходеев подрядил меня прирезать, затем каких-то бородатых доходяг сыскал, дабы крепостных грабить! А теперь, ясен-красен, явился госпожу свою требовать?! Шишкой ему по губам!

— Ну… Хочешь верь, хочешь нет, но Грисби вообще не при делах.

Недоверчивый взгляд и стиснутые челюсти явно требовали доклада поподробнее. Эх, надеюсь, хоть до князя с первого раза дойдет и по три раза рассказывать не заставит…

Ожидания оправдались частично — хватило четырех пересказов и ма-а-аленького вагончика пояснений. Князь долго и упорно отказывался верить, что Грисби непричастен к «алому листопаду», а вся вина лежит на стюарде. Метросексуал все пытался выстроить связь между тщедушным глистом и сотником, но тут появился дед.

Вынырнув из глубин переулка и опираясь на рогатину как на трость, он мало походил на себя прежнего. Вместо маразматичного алкаша и бабника, перед нами предстал ратник, будто сошедший со школьных иллюстраций средневековых дружинников. Кольчуга, кафтан, шлем, усеянное ужасающими шрамами зрелое лицо, и пронзительный взгляд… Богатырь — ни дать ни взять. Ну, пока рот не открыл, конечно.

— Коли «Четвертый» кажет, что Курощуп не при деле, то, думается мне, так оно и есть. Паря он с прибабахом и дурак, знамо дело, но в пустомельстве неповинен. Ежели про железных птиц в небе брехать не начнет, ясен-красен. — оперевшись на рогатину, дед почесал протезом здоровую ногу. — Выходит, это в пару со стюардом сотник душегубов и купил… Кажись, и весь кавардак на площади они тоже с конелюбом напару замыслили.

— Погоди, а причем тут сотник? — моя бровь медленно поползла вверх.

— Да тут такое дело… — князь смущенно почесал щеку и сумбурно поведал, об очередных «наемниках».

На этот раз, вместо бородачей предстали всадники, а обвинения в «конелюбстве» заменились на предательство и прислужничество северным варварам. Именно поэтому в городе столько крестьян и тусуется. Короче, то ли у сотника зарплата большая, раз на наемников хватает, то ли стюард дофига богатый, то ли я вообще нихрена не понимаю. Они же оба расисты конченные, как спутаться-то смогли? Блин, чем больше об этом думаю, тем меньше мне это нравится…

До нашего переулка долетел рев лорда:

— Рорик!!! Долго ты от меня прятаться будешь?! Яви свою бесстыжую рожу, покуда я…

— Я тебе сейчас «Конеруба» в ухо явлю, если еще хоть раз на меня гаркнешь! — немедленно нашелся князь и, скомандовав дружинникам, первым отправился на площадь.

Блестя рогатинами и забиваясь об заклад «кто сколько конелюбов положит», вслед за метросексуалом замаршировал десяток дружинников. Печатный шаг красных сапог шел неплохим аккомпанементом шествию двухметрового Рорика.

Переглянувшись с дедом, я нехотя потопал следом за ними.

— Ох тыж, император всеблагой, неужто у молокососа бороденка проклюнулась?! — оскалился Грисби, демонстративно оглаживая щетину на подбородке. — Чай, годков через десять, даже на мужика станешь похожим…

— Ты-то давай-давай, уста поширше открывай! Разрабатывай! Авось мой «мужик» и поместится!

— Ах ты говно малое! — взъерепенился лорд, хватаясь за меч.

Что всадники, что дружинники немедленно ощетинились копьями. За баррикадами у ворот послышалось напряженное щелканье арбалетов.

Ну, ни на секунду их оставить нельзя! Как они вообще мир-то заключили?!

Обойдя выстроившихся за князем дружинников, я встал между Рориком и Грисби. Нервно теребя ножны, Аллерия демонстративно отвернулась, не желая встречаться со мной взглядом.

Шумно прокашлявшись, я призывно поднял руку:

— Для особо отбитых и кровожадных, осмелюсь напомнить — мы, вообще-то, за герцогиней прие… — опустившийся на голову латный кулак, мигом украсил площадь звездочками и пением веселых птичек.

Только через несколько секунд, я сообразил, что опираюсь на подставленное плечо Аллерии, что обеспокоенно гладит меня по спине, бормоча про что-то типа «ты как, не больно?». Но ее сюсюканье с легкостью перекрывал поднявшийся над площадью медвежий рев. А, нет. Это князь на Грисби орет.

Проморгавшись и отстранившись от рыцарши, я обернулся на Аарона. Демонстративно хрустя пальцами в латной перчатке, он надменно отмахнулся от недовольства князя:

— Твой он, не твой… Наемник он! Что хочу, то и делаю! Это говно дерзкое всю дорогу затрещину выпрашивало! И вообще, долго еще мне на ваш цирк любоваться?! Где моя госпожа?! Где миледи Жиннет, обещанная мне твоим наложником!

— Это твои куры у тебя в наложницах ходят! А у меня порученцы! И если ты еще раз посмеешь… — натолкнувшись на мой взгляд, князь замолк на полуслове, играя челюстями.

Наконец, сняв кольчужную рукавицу, и сунув пальцы в рот, здоровяк засвистел, что аж зубы заболели. Через пару мгновений, одна из повозок сошла с дороги, и по камню зацокал наспех расчесанный да отмытый, но все же тщедушный и мелкий жеребец, ведомый дружинником. В седле, словно на троне, высилась герцогиня в очередном излишне откровенном платье, найденном где-то в закромах резиденции.

Не успел она доехать до фонтана, как Грисби соскочил с коня и, уперев обнаженный меч каменную плитку, склонил колено:

— Миледи! Я безудержно счастлив вновь лицезреть ваше величие! Мой меч, как и всегда, к вашим услугам…

— Мое сердечко трепещет от ослепительного духа вашей мощи, милорд. — чинно поклонилась малявка. — Вашу отвагу может затмить лишь верность, достойная ваших предков.

— Вы слишком добры, миледи.

— Вы слишком скромны, милорд.

— Да вы задрали! — не выдержал князь. — Грисби?! Ты убедился, что с леди Жиннет все в порядке?! А теперь, проваливайте нахрен из моего города! И конелюбов своих уводи! Довольно с меня содомитов на сегодня!

— Что?! Ах ты говно! Посмел меня пред госпожой оскорблять!

— Я лишь правду говорю! Кто резню на празднике устроил, а?! Что, ряху наел, сединой покрылся, а людишек своих в узде держать так и не научился?! С гнильцой твой дворовой-то оказался! Твой человек, твоя вина! Проваливай из моего города!

Грисби наградил меня испепеляющим взглядом и снова переключился на князя:

— А уж не твои ли выродки казнь затеяли?! Уж не твой ли отморозок мою ягодку… Мою чашницу высек?! Не твой содомит казнью несанкционированной грозился?! А?!

Чашницу? Какую еще… А-а-а! Понял. Это он типа не хочет конфликт провоцировать. Заминает тему с внучкой, ибо такое