Читать книгу - "Эпицентр - Евгений Филенко"

После завтрака (а полагалось бы «до»; узнай о таком неподобстве Руточка Скайдре — убила бы на месте, чтобы никогда впредь не изнурял свой несчастный организм!) Кратов искупался в бассейне. Вода показалась ему излишне нагретой. Заглянул в одну из носовых башенок, но не снес и получаса толкотни среди прочих любопытствующих. Даже приятное ощущение где-то на уровне локтя упругого плеча одной из шоу-девочек (Сугар-Мягмар-Надюши) его не удержало.

Чтобы не терять времени понапрасну, он поднялся на среднюю палубу, где устроен был узел связи, и первым долгом сообщил маме, что с ним все в порядке. Что ночью он спал, а не выплясывал без угомону (это было почти полной правдой).

В свою очередь он был поставлен в известность, что Зика едва не съела Люцифера, потому что у того вдруг сбились биологические часы и он, старый дуралей, вылез на свет божий с восходом солнца.

Что Кит ведет себя смирно, позволяет чистить скребницей бока и даже пытается заговаривать (тут Ольга Олеговна явно выдавала желаемое за действительное).

Что звонил некий Уго Торрент, доктор социопсихологии, вел себя довольно настырно и даже нагло, то есть чересчур нагло для доктора, допытывался его, Кратова, местонахождения и личного номера, но (здесь мама надменно усмехнулась) мало в том преуспел.

И что заходила эта девочка… Марси… ни о чем не спросила, выглядела весьма растерянной и чем-то сильно озабоченной, а правильнее сказать озадаченной. Должно быть, лицу Кратова также сообщилось озадаченное выражение, что дало маме повод спросить, все ли его уверения в здоровом образе времяпровождения правдивы.

Наспех закончив разговор, Кратов попытался связаться с Марси — в миллионный уже, кажется, раз. И снова… как это сказала Ольга Олеговна… «мало в том преуспел». Ладно. Иного он и не ожидал.

Придвинув к экрану кресло, Кратов высветил подробную карту того места, куда держал путь. И хотя взгляд его блуждал среди крохотных взгорий, утыканных игрушечными кедрами и разделенных голубыми ниточками рек, мысли были заняты совсем иным предметом. Что происходило между ним и Марси — одному богу было известно. Да и понятно, впрочем, лишь ему же. (Ох, уж эти непростые, сложные, странные женщины!..) Если следовать рассудку, то сейчас Кратов должен был бы плюнуть на все свои невыполнимые планы, забыть про всякие неназначенные встречи и очертя голову нестись назад, в Оронго. Взять, вот так прямо угнать с верхней палубы спасательный гравитр — будто впервой! — и скорее до дому. А уж там, на месте, употребить все свои навыки разведчика и следопыта и отыскать эту взбалмошную соплячку. Хватит деликатничать — и миндальничать. Хватит играть в прятки. Он найдет ее в два счета, отроет из-под земли, вытащит из любой кротовой норы. Тем более, что вряд ли она скрывается от него в каких-то там норах. Отсиживается, по всей вероятности, у подружек. Или в одном из бесчисленных отелей на нижнем ярусе Оронго. И полагает, что так и нужно поступать с этим не первой уже молодости мужиком, рассиропившимся при виде ее девичьих прелестей, чтобы пробудить в нем еще больше страсти… хотя куда уж, казалось бы, больше-то!

Кратов злился, и стыдился того, что злился из-за женщины, и от этого стыда злился еще сильнее. А еще и оттого, что совершенно точно знал: никуда он не сорвется и не полетит. Потому что ни к чему хорошему его натиск не приведет, а только все непоправимо испортит. Потому что он не понимает, что послужило причиной их внезапного, без объяснений, расставания. И пока не поймет, пока не уяснит всю степень собственной вины — если в том, конечно, была его вина! — не сделает ни шагу назад. Хотя, разумеется, было бы ему лучше оказаться дома этим утром, когда чем-то непостижимо озадаченная Марси впервые за последние несколько недель переступила его порог…

Он стукнул кулаком по подлокотнику кресла. И скривил жалкую усмешку, тотчас же без пощады отразившуюся в контрольном зеркальце под экраном. «Земля-матушка, — подумал он печально. — Земные проблемы. Земные переживания. Вернулся, что называется, домой… Узнают в Парадизе, что какая-то белобрысая мадемуазель залучила под каблук самого Галактического Консула — со смеху поумирают, придется новых специалистов набирать в миссию. А кто не умрет на месте — меня самого до смерти заест, когда вернусь…»

— Еще бы, — услышал он сочувственный голос. «И телепатов мне только не хватало для полного комфорта!»

Он обернулся. Сзади стоял, заложив руки за спину, рослый костистый старец в легкомысленном джинсовом костюме — обтерханные брюки, жилетка поверх ковбойки и огромный пестрый платок вместо галстука. Совершенно очевидно было, что уж он-то не питал никаких комплексов по поводу своего наряда. И ни секунды бы не заколебался на пороге самого рафинированного общества.

— Я бывал в этих местах лет десять назад, — зычно продолжал старец, глядя поверх кратовской головы на карту. — Глухомань чудовищная, древняя. Эвены называют ее Сон Духов. Там и вправду все спит. Деревья, трясины, звери… Я сам видел спящего медведя, самого большого медведя в моей жизни, наверное моего ровесника, а ведь я пожил! Обыкновенный бурый медведь, «хозяин», только крупнее любого матерого гризли или, там, кодьяка! Он и ухом не повел, когда я переступил через его лапу, вот такую примерно, — сморщенные ладони широко раздвинулись. — Что я ему — легкая закуска… А может быть, это был какой-нибудь местный дух?

— Нет там никаких духов, — сказал Кратов не слишком уверенно.

— Отчего же нет? Эвены живут в этой тайге тысячу лет, они лучше знают. Эвенам следует верить… Боюсь, кроме моей ноги, туда ничья больше и не ступала. И еще тыщу лет, бог даст, не ступит. Что могло там понадобиться вам, коллега?

— У меня там… назначена встреча.

— Вы, часом, не шаман? — в блекло-голубых глазенках старика светилось искреннее любопытство. — Я слышал, некогда там устраивались этакие шаманские симпозиумы. А вернее, ристалища. Кто битием в бубен и дикими криками привлечет к себе внимание самого древнего и сильного духа, тот и самый могущественный шаман. Правда, это было давно, пожалуй, даже до моего рождения. Но было бы занятно эту славную традицию возродить!

— Я в отпуске, — сказал Кратов осторожно.

— Ну, это не лучшее место для пикника. Если вы решили сплавляться по воде, то рек там практически нет — одни ручьи. Тропинки только самые застарелые чтобы их найти, потребуется опытный проводник, предпочтительнее из местных, из эвенов. Но решатся ли они нарушить Сон Духов — это еще вопрос!

Старец звонко крякнул, одернул жилетку и вдруг молодецки щелкнул каблуками высоких, замысловато шнурованных ботинок.

— Боюсь, я не представился, — сказал он. — Арнаутов Серапион Гиацинтович. Последние тридцать лет — профессиональный странник.

И старец качнул блестящей, в аккуратном седом венчике, лысиной. Кратов поспешно встал и отрекомендовался:

— Константин. Последний род занятий — беллетристика.

— Я знавал многих писателей, — взор старца Серапиона затуманился. Например, графа Удилыцикова… Иванова Сто Тридцать Шестого… а с Гордеем Плотниковым даже имел честь подраться из-за дамы!