Читать книгу - "Лето, пляж, зомби - Наиль Эдуардович Выборнов"

Значит, надо выйти и посмотреть, кто тут есть. И поговорить.

Но сперва умыться и хотя бы рот прополоскать, потому что в него словно целая стая котов несколько недель срала. Зубы почистить бы, да нечем.

Я поднял ручку умывальника, но воды не было. Так, а вот это совсем странно. В госпитале нет воды, и я сомневаюсь, что ее выпили представители одной известной национальности. Значит, произошло что-то совсем из ряда вон выходящее.

Пойду на выход. Ноги вроде держат, руки тоже работают, так что справлюсь. Одежду бы еще какую-нибудь, а еще лучше оружие, но только вот в палате ничего подходящего нет. Ладно, найдется еще.

Я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Обычно казенное помещение, стены покрашены в два цвета: внизу — краска цвета олива на две трети стены, выше — побелка. Что-то подсказывает мне, что большинство таких помещений именно так и оформлены.

Это тоже помню. А вот о событиях в мире ничего не помню. Как и ни одного конкретного человека. Ладно, может быть, увижу, разберусь.

Я двинулся по коридору направо, наугад. Если мне похуй куда идти, то меня невозможно сбить с пути, верно? Справа я стены я увидел ведро и швабру, оба металлические. О, а вот и оружие. Так себе, конечно, но при желании ей можно кого-нибудь отпиздить, а больше ничего и не требуется.

По дороге было видно еще палаты. Я заглянул в одну, но она была абсолютно пустой. Во вторую, третью, а вот когда я открыл дверь четвертой, то услышал отчетливое жужжание целой орды мух. В нос ударил тошнотворный сладковатый запах разлагающейся плоти, к горлу подкатил ком, но блевать мне было нечем, я не ел достаточно давно.

Решимость несколько секунду боролась с брезгливостью внутри меня, а потом я все-таки потянул на себя дверь и заглянул в палатку. И увидел на одной из коек труп. Вздувшийся, уже частично разложившийся, оттуда и мухи. Их личинки копошились в в ранах на его теле.

Но причиной смерти было не это. Во лбу у него зияло входное отверстие, а подушка под головой была коричневой от запекшейся крови. Разглядывать там было нечего, так что я тут же предпочел запереть дверь и выйти от греха подальше.

Как это называется? Да просто пиздец и иначе никак, вот и все. Дострелили. А зачем? Госпиталь захватили? Странно, почему тогда я жив. Или тут дело в чем-то другом?

Впрочем, убили его давно, так что никого тут нет. Однако это далеко не означает то, что можно расслабиться. Нужно идти дальше, смотреть, что происходит. Я двинулся дальше по коридору, пока не вышел в просторное помещение с еще несколькими дверями и стойкой… Кажется, она называется постом, и тут должна находиться дежурная медсестра или кто там.

Может быть, какие-нибудь записи откроют для меня ответ на вопрос?

Я прошел дальше, завернул за стойку и наклонился над ворохом бумаг. И это при том, что здесь стоял еще и монитор, с виду новенький совершенно, жидкокристаллический. Понажимав на кнопки, я ничего не добился: света не было. Тогда я принялся копаться уже в бумагах.

Здесь были медицинские карты, но ни одна из них ничего интересного мне сказать не могла. Я понимал, что одна из них наверняка моя, да только вот, как узнать, какая именно, если я не знаю своего имени?

И тут я внезапно заметил закономерность. Все карты были подписаны как «Неизвестный», и у всех стояла одна и та же дата рождения: тридцать первое декабря девяносто девятого года. Вот это уже совсем какая-то странная ебатория. Для чего такие изъебства?

А какое сегодня число? Черт знает. Но год, по крайней мере, смогу выяснить, если посмотрю последние записи.

Схватив первую попавшуюся историю болезни, я пролистал ее до самого конца, отметив, что диагнозы, осмотры и анализы не вызывают у меня никаких ассоциаций. С медициной я, получается, не знаком.

Последняя запись оказалась датирована тридцатым маем две тысячи сорок первого года. Что ж. Только вот это мне вообще ничего не дает. Своего дня рождения я не знаю, как и возраста. Если судить по отражению в зеркале, то мне тридцати еще нет, но к этой цифре я уже приближаюсь.

И тут справа послышались шаркающие шаги. Я повернул голову и увидел, как по лестнице вниз спускается человек…

Ну, что такое человек? Двуногое без перьев, если верить Платону. У этого существа было две руки и две ноги, плюс голова, перьев тоже не было. Но человеком я его не назвал бы, по крайней мере, в привычном смысле этого слова.

Рожа перекошена на сторону, синюшная вся, в крови выпачкана. Правая рука держится на клочке сухожилий, плеча практически нет, голая кость торчит. Шел он медленно, прихрамывая на обе ноги и раскачиваясь туда-сюда. Одет в медицинский халат, а он вообще весь кровью запачкан, бурый, а не белый, каким должен быть.

Тут вопросов задавать смысла нет, не человек это уже. Зомби, да, иначе его и не назвать. Но что тут такое произошло-то?

Ладно, разбираться буду потом, потому что, что-то мне подсказывает, что он меня сейчас попытается убить и сожрать. И кусать себя давать, наверное, тоже нельзя, потому что если это вирус, то он именно через слюну передается. И кровь.

Швабра моя надежным оружием в таком противостоянии не показалась. Ему же нужно башку пробить, тут лучше уж какой-нибудь молоток, топор или еще что-то подобное. Шваброй можно обычного человека хорошенько отпиздить, а вот такое…

Тем не менее, я подхватил ее и двинулся навстречу этой твари. Разберемся.

Зомби двинулся мне навстречу, вытянув руки. Я перехватил оружие обеими руками, и когда он подошел ближе, ударил его по ключице. Откуда-то из прошлого пришло знание о том, что это — самая хрупкая кость в человеческом организме, и что сломать ее можно даже просто ребром ладони.

Отскочил назад, а тверь скособочило, ее рука на мгновение опустилась, а потом снова поднялась. Значит, боли он не чувствует, так? Ладно.

Я резко рванулся в сторону и тут же подсек ноги зомби той же самой шваброй. Он упал, причем, похоже, больше просто споткнувшись, чем от удара. Рухнул на кафельный пол с громким шлепком, и даже руки подставить не попытался.

Тварь стала медленно подниматься, но я подскочил и наступил ей на спину, прижав обратно к земле. А потом упер кончик рукоятки швабры в шею и резко, всем телом навалился. Послышался хруст,