Читать книгу - "Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин"

— Привози зерно к нам, — предложил Мардукшумибни. — Сведу тебя с зерноторговцами.

— Мне теперь в Халеб нет хода, пока денег не наберу на возврат долгов, — покаялся я. — Наверное, осяду в Вавилоне.

— Да, в нашем деле всякое бывает, — с сочувствием произнес он и принялся рассказывать истории, как его коллеги взлетали высоко и падали низко, причем знал таких множество.

Я цедил ячменную бражку и делал вид, что внимательно слушаю. Это легче, чем грести веслами.

2

Купец Мардукшумибни обитал в Новом городе, как сейчас называли бывшую Западную часть, в южной половине Кумари неподалеку ворот, именуемых в честь бога солнца Шамашу, потому что дорога от них вела в Ларсу, где он был главным. На внешнем берегу рва-канала наискось от них было что-то типа грузового порта. Там уже стояли под выгрузкой пара келек — плотов из надутых кожаных бурдюков, на которых привезли зерно в мешках, и одна круглая гуфа — тоже разновидность плота: каркас из загнутых жердей и лозы обтянут сшитыми воловьими шкурами. Дно выстилают толстым слоем соломы и сверху кладут груз и рядом располагают одного осла или несколько, в зависимости от грузоподъемности, которая порой превышает сто тонн. Сплавляются гуфы по течению с Армянского нагорья. Два рулевых с веслом стоят на противоположных концах, подруливают. По каналам их буксируют ослы, высаженные на берег. Один рулевой ведет животных, второй управляет гуфой. По прибытию к месту назначения продают привезенное и свое судно, все сразу или по частям, закупают на вырученные деньги дорогие и/или легкие товары, грузят на ослов и, пристроившись к купеческому каравану, по суше возвращаются домой. Эта гуфа была тонн на сорок, привезла дубовые доски, большие глиняные кувшины с вином и трех ослов, которые стояли сейчас в тени пакгауза, привязанные к коновязи, жевали меланхолично ячменную солому из охапки, брошенной на землю у стены.

Была уже вторая половина дня, поэтому купец Мардукшумибни, ошвартовав свою галеру к пристани и назначив ночных вахтенных, отправился в город с остальными членами экипажа и мной. Пока плыли сюда, мы договорились, что сниму у него дом с рабыней служанкой за машшарту (месячную выплату) в треть шиклу серебра и возможность выкупить со временем за четыре манну. Охрана на воротах в стене высотой метра двадцать четыре — десятка полтора воинов в чешуйчатых доспехах, вооруженные копьями и кинжалами — не обратила внимания на меня и мое оружие, только на арбалет, как на диковинку, приняла за одного из людей купца, с которым поздоровались, как со старым знакомым. Тоннель был длиной метров семь, и в нем воняло ослиной мочой. Подумал, что бензин ей разводят, но такого горючего пока нет. Мардукшумибни зашел во второй от ворот и довольно большой двухэтажный дом вместе с членами экипажа, которые несли его вещи, задержался там минут на пятнадцать.

Я ждал на улице Шамашу, вымощенной каменными плитами, у арки с дверью, положив на землю седло, а на него остальное свое барахло, часть которого принесли, помогая мне, как клиенту хозяина, члены экипажа, которые сразу разошлись в разные стороны. Купец вышел с довольной физиономией. Наверное, узнал приятную новость или просто обрадовался, что вернулся живой и здоровый из опасного путешествия. Мы прошлись дальше по улице, завернули в переулок, где остановились перед аркой с дверью довольно скромного двухэтажного домика, больше похожего на сторожевую башню.

Мардукшумибни постучал кулаком по светло-серым, высохшим дверям и громко крикнул:

— Шальму, открывай!

Рабыне было лет под шестьдесят. Седые волосы собраны на затылке в узел. Морщинистое лицо и седые усики под носом делали ее похожей на мужчину. Одета в старую латанную тунику. Судя по тому, что купец говорил ей громче, чем мне, рабыня глуховата. Дом был под стать ей. Возле двери конурка с лежаком для рабыни. Дальше дворик размером с носовой платочек, куда выходили двери из жилой комнаты первого этажа площадью метров шесть квадратных, возле входа в которую стояла приставная лестница, ведущая на второй этаж. Рядом с ней колодец, а напротив кухонька метра два на полтора с таким же очагом, какой был у меня в Халебе, сарайчик без двери такой же площади и сортир с одним очком в полу. Это жилье, даже вместе с рабыней, не тянуло и на одну манну, а аренда — на четверть шиклу в месяц.

Догадавшись по выражению моего лица, о чем я подумал, купец тут же подсластил пилюлю:

— Сейчас пришлю раба с тростником на растопку и продуктами на ужин.

— Да, не помешали бы, — согласился я, утешившись мыслью, что месяц жизни на постоялом дворе обошелся бы мне дороже. — Пойду прогуляюсь по городу. Давно здесь не был.

Сложив вещи в жилой комнате, я вместе с купцом вышел на улицу, после чего разошлись в разные стороны: он домой, а я к мосту, ведущему в Старый город, как сейчас называли Восточную часть.

3

Вавилон сильно изменился к пятьсот сорок девятому году до нашей эры, в котором я оказался. Увидев его с реки Евфрат, сперва подумал, что подплываем к Ниневии. Уж больно похож был нынешний Вавилон на бывшую столицу Ассирийской империи. Наверное, дело в том, что начали восстанавливать город ассирийцы по приказу Ашшурахаиддина, для которого его столица была образцом для подражания. Внутренние стены под названием Имгур-Эллиль (Услышал бог Эллиль) были высотой от двадцати семи до тридцати двух метров и шириной около семи с половиной с выступающими вперед квадратными башнями со стороной восемь с половиной и высотой около тридцати через каждые двадцать метров. Набукудурриушур (Набу, защити старшего сына), который будет проходить в Библии и у якобы историков под именем Навуходоносор Второй, недавно почивший, построил еще две внешние. Первая Немет-Эллиль (Место бога Эллиля) была в семи с половиной метрах от предыдущей и высотой от двадцати двух до двадцати пяти метров и шириной четыре. За ней в тридцати трех с половиной метрах находился ров-канал шириной двенадцать с половиной, выложенный обожженными кирпичами, скрепленными битумом. Он опоясывал город и наполнялся водой из канала, который постепенно превращался в основное русло реки Евфрат. Теперь название Арахту носил только левый берег, а правый — Пуратту. Затем шли предместья, а дальше, кое-где в паре километрах от города, была вторая внешняя стена высотой метров двадцать пять и шириной около семи, в которой куртины были длиной около пятидесяти двух метров, а башни того