Читать книгу - "Разрушительница Тьмы - Джоди Мидоуз"

И именно потому Разрушительница Тьмы беспокоится и отчаянно хочет пробудиться. Силы зла не возводят замки и не строят троны. А значит, там что-то изменилось.

Фигура на троне.

Именно она представляет опасность.

Разрушительница Тьмы это понимает, но ничего не может поделать. Если её никто не разбудит, Преграда падёт.

И тогда мир изменится.

Глава 1

Ханна

До этого дня у Ханны было немало практичных идей относительно замужества.

С детства она готовилась стать женой самого богатого и могущественного человека, обладавшего политическим влиянием. Она вполне смирилась с браком без любви, потому что только в сказках принцессы влюблялись в красивых рыцарей или смышлёных крестьян. С тринадцати лет она помнила разговор с матерью: сначала нужно родить наследника, а потом приступать к переговорам. И если ей заблагорассудится, переговорам с другой стороной, а не со стороной её супруга.

Именно так работали почти все политические союзы.

Хоть Ханна и считала брак деловым союзом, её ситуация была весьма необычной.

НАСЛЕДНАЯ ПРИНЦЕССА ЭМБРИИ

ИОАХАННА ФОРТУИН СОЧЕТАЕТСЯ БРАКОМ

С НАСЛЕДНЫМ ПРИНЦЕМ КАБЕРВИЛЛА

РУНОМ ХАЙКРАУНОМ

Такими заголовками пестрели все газеты от Солкаста в Эмбрии до Бринка в Кабервилле и наверняка газеты Ивасленда. Королевская свадьба. Два враждующих королевства, объединённые взаимным презрением к третьему.

Но о чём умалчивали газеты? О её планах после свадьбы. Сначала Ханна завоюет Ивасленд с помощью двух армий. Потом избавится от мужа и его семьи. И будет править всеми.

Хотя этот план и был крайне необычным, он означал конец войны, о чём давно мечтали все жители Салвейшена.

Да, сейчас три королевства уже не вели активных боевых действий, но тревожная передышка не продлится долго. Сражения возобновятся, торговля прекратится, и снова начнётся резня. Как всегда.

Поэтому главным желанием Ханны был мир. Если это возможно, она его добьётся. Победа Эмбрии и власть Ханны над всеми тремя королевствами – всего лишь удачный побочный эффект.

– На него хотя бы приятно смотреть. – Надин, любимая кузина и фрейлина Ханны, а также единственный человек на свете, с которым Ханне на самом деле хотелось проводить время, выглянула в окно их тесного экипажа. Они ехали вдвоём, но снаружи их окружала целая компания вельмож, дипломатов и солдат, направлявшихся в Бринк на свадьбу.

Ханна предвкушала это путешествие до того самого момента, пока не поняла, что всю дорогу ей придётся провести в карете. Ей хотелось почувствовать ветер, шагать по траве, но родители не позволили. Они настояли, чтобы она сидела внутри душной клетки, пока остальные будут веселиться.

– Мы всё ещё считаем его красивым, не так ли? – Надин краем глаза взглянула на Ханну, а потом снова посмотрела в окно, где был во всей красе виден Рун Хайкраун. – Хотя бы этого у него не отнять.

Милая Надин пыталась увидеть положительные стороны любой ситуации.

Но для Ханны единственным благоприятным моментом был конечный результат, и она была готова вынести всё что угодно ради достижения своей цели.

– У него глупое имя, – коротко ответила она.

И всё же Ханна с восхищением смотрела на высокую прямую фигуру Руна верхом на вороном жеребце. Принц ехал чуть впереди, так что она не видела его решительный подбородок и щетину, которую он отращивал с момента отъезда из Солкаста, но прекрасно успела их запомнить. Каждый вечер, когда их караван останавливался на ночёвку, Ханне и Руну давали возможность побыть вдвоём, и они гуляли по поляне, берегу озера или опушке вечногорящего леса, чтобы познакомиться поближе, пока Надин и остальные фрейлины следовали за ними на почтительном расстоянии.

– Он не виноват в том, что его так назвали, – заметила Надин. Она была добрее Ханны и постоянно приглядывала за принцессой, потому что та считала, что обычные люди всегда пытались обидеть тех, кто был лучше их. Ханна ненавидела обычных людей.

– Это касается и его внешности, – ответила Ханна. – Не хвали и не оправдывай его за то, над чем он не властен.

Надин закатила глаза: будь с ними другие фрейлины, она бы ни за что этого не сделала, но вдвоём они могли вести себя более свободно. Надин пыталась доказать Ханне, что положительные стороны можно найти во всём, а Ханна пыталась научить Надин, как защититься от вышеупомянутых обычных людей.

– Он мог бы отказаться причёсываться или ухаживать за кожей. Мог бы сутулиться или жевать с открытым ртом. К счастью для тебя, он достаточно тщеславен и воспитан, чтобы на него было приятно смотреть.

– До тех пор, пока я его не убью. – Ханна дотронулась до кинжала, спрятанного в башмаке.

– До тех пор, пока ты его не убьёшь, – согласилась Надин. – Но постарайся хотя бы не смеяться над его глупым именем. Всему виной его предки.

Она была права. Когда-то у жителей трёх королевств была общая система имён: имя и фамилия, заимствованные у захватчиков и беженцев, высадившихся на берегах Салвейшена много лет назад. После объединения королевств и впоследствии возникшей взаимной ненависти между ними жители Ивасленда начали называть детей в честь городов, в которых жили, а обитатели Кабервилла – в честь различных добродетелей, черт характера и других абсурдных вещей.

Хайкраун. Нелепо.

Конечно, фамилия Ханны была Фортуин, что намного лучше, так как это было её решение.

И всё же несмотря ни на что, нечто в Руне Хайкрауне её привлекало. Возможно, решимость защитить своё королевство или желание приехать в Эмбрию, на территорию врага, чтобы самому вести переговоры о браке. У принца не было никаких доверенных лиц. Она не скоро забудет, как он вошёл в тронный зал в самый первый день в неброском чёрно-сером одеянии, популярном в Кабервилле, с небрежно уложенными тёмными волосами. Представляясь вельможам Эмбрии, он говорил с уверенностью, которая требовала уважения.

Люди Ханны могли убить его на месте – и он это знал, – но ситуация с Иваслендом слишком усугубилась. Если Ивасленд действительно нарушил соглашение, заключённое на острове Винтерфаст, как шептались повсюду, то требовался быстрый и решительный ответ: заключение брака.

Удивительно, как шпионам Эмбрии удалось раскрыть заговор. Благодаря строгим мерам безопасности – частым неожиданным осмотрам, постоянному присутствию солдат и впечатляющей пропаганде, которая поощряла у молодёжи Ивасленда слепую верность, – было крайне сложно внедрить шпионов в придворную среду, в университет и Великий Храм. И всё же это оказалось возможным. Время от времени Эмбрии удавалось найти подходящих