Читать книгу - "Его величество - Владимир Алексеевич Корн"

мне знакома, но оставались еще трое, и о них я не знал ничего. И тем полезней будет для меня урок. Война с Нимберлангом неизбежна, а на ней ни противников, ни их количество не выбирают. Наша схватка длилась недолго, и оказалась куда проще, чем встреча с четверкой послушников Шестого Дома. По той причине, что тогда меня старательно пытались убить, их навыки были намного выше, и они привыкли действовать сообща.

— Сарр Клименсе, ну в самом-то деле! — укоризненно сказал сар Штроукк, когда все закончилось. Получилось так, что в дурацком положении он оказывался куда чаще других.

— Извините, Александр, так вышло, — я чувствовал за собой вину, но это все, что пришло мне в голову сказать в свое оправдание. И постарался изменить тему. — Господа, Курт сар Стаккер приглашает нас отметить знаменательное в своей жизни событие. Время и место он сообщит дополнительно.

Это являлось личной моей инициативой, но Курту предстоит освоиться в новой для него среде, и неплохо ему помочь.

Кабинет наместника был огромным и роскошно обставленным. Мой собственный в сравнении с ним походил на номер в гостинице среднего уровня, разве что намного просторнее. Но это был мой первый кабинет, и где-то в глубине души, я им гордился.

Я застал Клауса в тот момент, когда он быстро, разбрызгивая чернила, что-то писал. Вообще-то сар Штраузен аккуратист, но по себе знаю — приходят порой светлые мысли, и, если их вовремя не увековечить в бумаге, потом уже и не вспомнить. Вероятно, такая его посетила.

— Как отреагировал Стаккер? — с видимым удовольствием отрываясь от своего занятия, спросил он. Писать он любит чуть меньше меня, а я это занятие ненавижу.

— Курт расплакался от счастья.

— Дождешься от него! И все-таки?

— Вскочил на лошадь, крикнул напоследок что-то наподобие: «Теперь держитесь, гады!» и был таков. Думаю, он уже далеко.

— Мог бы и поблагодарить!

«Как был ты большим ребенком, так же и остался им», — вздох был печальным, поскольку сар Штраузен принял мои слова всерьез.

— Возможно, Стаккер пришлет нам письмо, но я не уверен. Шучу Клаус. Да и не отпустил бы я Курта, он мне здесь нужен. Так что получишь ты свои благодарности, будь спокоен.

— Не в них дело.

— И в чем же тогда?

Его кабинет был хорош и тем, что в нем на редкость удобные диваны, на одном из которых я и развалился, нескромно закинув ноги на подлокотник.

— В правилах приличия. Ведь дворянское звание не только дает, но еще и обязывает. — Клаус осторожно покосился в ожидании моей реакции, но ее не последовало: он полностью прав. — Кофе, бренди? — перечислил сар Штраузен мои любимые напитки.

— Не надо, отравишь еще!

Клаус фыркнул:

— Не дождешься. Пусть в целом мысль неплохая. Кстати, не надумал обзавестись кабинетом по соседству? Чтобы не добираться сюда без малого час.

Идти к нему десять минут прогулочным шагом.

— Нет. Из твоей резиденции не видно моря даже из единственного окна.

— Весомый аргумент! — он с серьезным видом кивнул. — К какому выводу ты пришел?

— Предлагаю четко распределить обязанности. Ты займешься всем, что касается долгосрочных перспектив. Наиболее подходящее занятие для гениального шахматиста. Ну а мне, с моими развитыми рефлексами фехтовальщика, предоставь возможность реагировать на текущие проблемы. Предупреждаю сразу — понятия не имею, насколько меня хватит.

— Неожиданно. — Клаус на миг задумался. — И безумно привлекательно. Кстати, если не секрет, зная твое отношение к политике, что на тебя так повлияло? Неужели женитьба?

Всегдашнее между нами развлечение — наносить друг другу болезненные уколы, беспокоясь лишь о том, чтобы они не оказались смертельными для нашей дружбы.

— Политика — тоже фехтование, но на более высоком уровне. И когда не остается равных на своем, не время ли подняться на следующий? Ломая ногти, стирая до крови колени и пальцы, рискуя свернуть шею. Поэтично получилось? С единственной оговоркой — канцелярия на тебе полностью.

Оба мы понимали — без подписи Клауса, денег я не получу. В то время как в его обязанностях останутся только приятные вещи — приемы, визиты, торжественные мероприятия и никакой рутины. В подобной ситуации согласится практически любой. Я же нашел для себя новое развлечение.

— Твоя личная почта тоже?

— И какая она может быть у меня? Писать ненавижу, люблю думать. Последнее получается из рук вон плохо, но в такие моменты испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Договорились. Когда отправишься в Туарсетт?

— Не раньше, чем через неделю. Если Стаккер к тому времени успеет набрать людей. Между прочим, неплохо бы выдать ему офицерский патент.

— Смею надеяться, не генеральский?

— Капитана достаточно.

— Хорошо, — легко согласился сар Штраузен.

Гора свалилась с плеч, поскольку не слишком надеялся. То, что бандой головорезов командует офицер королевской гвардии, станет для кого-то предупреждением. И в среде наемников авторитет у Стаккера высок: для них он — имя. Последние события пойдут на пользу. Курт воплотил в действительность мечту половины из них — дворянство, имение…

— Будешь сегодня на приеме у Прасветтов?

— Не уверен.

Мне куда приятнее провести вечер наедине с женой. Хотя, возможно, и передумаю, если Аннете захочется повеселиться.

— Жаль.

— Это еще почему? — за дверью слышались шаги, и они заставили переместиться в кресло.

— Уверен, все были бы счастливы, если бы ты пришел туда вместе со своей очаровательной супругой.

— Не обещаю.

Думаю, любой на миг опешит, если, обернувшись на легкий шорох, внезапно увидит непонятно откуда возникшего человека.

— Кто вы?

— Скажем так, ваш горячий поклонник.

— Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить? — я удивлялся своему спокойствию.

— Не откажусь. Если судить по этикеткам, вы сделали из бренди культ.

«Его можно сотворить из чего угодно — человека, денег, куска дерева нужной формы, чтения книг, и бесконечно дальше».

— Соглашусь с вами, не раздумывая, — удобно откинувшись в кресле, сказал незнакомец.

Однажды я уже встречался с такой манерой. Я слышал чужой голос и говорил сам, но ответ на вопрос порой получал чуть раньше, чем успевал его озвучить.

— Сигару?

— Спасибо, нет. Вы зря сомневаетесь, сарр Клименсе: я — тот, кто ему равен.

Неожиданно было услышать, что Пятиликих два. Он снова ответил после улыбки, и такими улыбаются детям.

— Частицы воды не могут разделиться на социальные классы, и в