Читать книгу - "Призрак по любви - Макс Гордон"

— Уж не заболел ли я? — стоя перед зеркалом задумался Рома и тут же увидел, как позади него в отражении зеркала быстро появилась и скрылась тень.

Тень промелькнула на удивление быстро, одновременно с этим стремительным движеньем в небольшой ванной комнате несколько раз мигнул свет. Мужчина замер, вцепившись в умывальник, и стал оглядывать пустое пространство за занавеской позади себя. Естественно, посторонних он не обнаружил, но в воздухе появился чуть заметный аромат — солоновато-сладкий запах прибоя, он моментально вытеснил страх. Вместе с запахом вдруг снова навалилась усталость, Понарин почувствовал себя старым и больным, с трудом добравшись до темной спальни он, не снимая полотенца, завалился на диван.

…

Гравитации больше не было в мире, не касаясь земли, Рома стремительно двигался вперед, подмечая, как под ним, на угольно-черном асфальте, быстро мелькают белые штрихи. Встречный воздух приятно холодил разгоряченное тело, а слух ласкало шелестенье листвы. Раньше он никогда не задумывался о том, что лес издает звуки, и каждое дерево имеет свой тон — как будто огромный разноцветный оркестр окутал летящего со всех сторон. В мелодию леса вплетался аромат свежих листьев и нежное пение легкого ветерка, — бывает ли такое, чтобы во сне снился запах, и не только запах, еще и звук? — подумал Рома краем сознанья, осознавая и принимая, что все происходящее всего лишь сон. Но не время задумываться о подобных вопросах, когда кругом такая красота. Наблюдая по сторонам, он не переставал восхищаться разноцветным осенним пейзажем, даже на такой скорости он мог рассмотреть каждый листок.

Маршрут был знакомый — привычный и реальный, он без труда узнал дорогу, по которой каждую пятницу с работы возвращался домой. Пролетев поворот с указателем аэропорта, Понарин уже понял, куда он летит. Когда и следующий поворот скрылся, растворяясь за лесом, по телу разлилось приятное тепло. Он подлетел к поляне, свободной от деревьев, медленно и осторожно опустился в листву.

Чуть впереди, спиной к нему стояла обворожительная незнакомка, ее изящную шею украшал синий шарф. Она не повернулась и не проронила ни слова, но Рома понял, что ждала она здесь именно его. Он подошел к девушке и остановился рядом, завороженный пейзажем, открывшемся впереди. Невдалеке за лесом виднелось синее море, манящее и таинственное, настоящее и живое, Понарин не понимал, откуда он это знает, но был уверен, что каждая волна — это биение сердца таинственной незнакомки, и неземное умиротворение захлестнуло его.

Проснулся Роман Аркадьевич бодрым и отдохнувшим, он уже и не помнил, когда в последний раз так крепко спал. Утром появился аппетит и новый вкус к прежней жизни, уже допивая вторую чашку крепкого кофе, мужчина в возрасте сорока пяти лет неожиданно понял, что именно так чувствует себя по-настоящему счастливый человек.

Воскресенье прошло в домашних заботах. Вся работа, за которую бы ни брался воодушевленный Роман, получалась у него легко и свободно, но мысли мужчины в это время были заняты совершенно другим. Конечно, он ждал наступление вечера и с надеждой смотрел на темнеющее окно…

Сон продолжился, как будто не прерывался, на том же месте и в тот же миг. Он снова стоял рядом с обворожительной незнакомкой и в полном молчании смотрел вперед. Девушка тепло и приветливо улыбалась, Понарин не видел ее лицо, но разве уж так это важно для двух влюбленных, знакомых уже много лет? В последнем Роман Аркадьевич ни секунды не сомневался — не важно, когда они встретились, но зли знали друг друга они уже очень давно.

Не поворачивая головы, девушка взяла его за руку, и они вместе зашагали вперед. Легкое прикосновение ее мягкой ладони дарило ощущение тепла и покоя.

— Наверное, именно так выглядит любовь? — подумал в своем сне Рома.

— Не сомневайся в этом, именно так! — услышал он голос в своей голове.

Понарин с детства не был на море и тем приятнее было ощущать под босыми ногами сухой и теплый песок…

Этот сон продолжался каждую ночь в течении месяца, Роман Аркадьевич так привык к этим снам. Он подмечал и другие перемены, происходящие в доме и радовался им, казалось бы — ничего необычного, но выглаженные брюки и свежая рубашка висели на вешалке аккуратней обычного, поправленные заботливой и умелой рукой. Дни перестали иметь значение и просыпаясь, он не мог дождаться наступления вечера, чтобы снова погрузиться в счастливый сон.

Его счастье закончилось с началом нового месяца, осеннюю сказку безжалостно и властно разбила зима. Он снова стоял на берегу теплого моря с таинственной незнакомкой, но на этот раз девушка повернулась к нему лицом, — она прекрасна, — восхитился Рома, но заметил, как в синих глазах заблестела грусть.

— Я тебя больше не увижу? — замерло сердце в груди у Романа.

— Прости, но мне пора уходить…

— Тогда я уйду вместе с тобой, — в этот момент Понарин был готов абсолютно на все.

— Нет! — в голосе девушки зазвенела сталь.

Он остался на берегу, а его незнакомка удалялась, растворяясь в море, лишь одни раз ее лицо на прощанье снова повернулось к нему…

Проснулся Роман Аркадьевич, размазывая слезы по мокрой подушке, не в силах сдержать мучительный стон, сорокапятилетний, неженатый мужчина не просто плакал, а рыдал в голос, но был не в силах себя остановить. Смешно подумать, но именно следующий месяц Роман Понарин провел, как во сне.

Утром тридцатого декабря, когда страна и соседи во всю готовились к Новому Году, хмурый мужчина с небритыми щеками и темными кругами вокруг опухших от бессонницы глаз сидел в скромном агентстве по туристическому бизнесу и без интереса выбирал предполагаемую страну.

— Куда вы хотите совершить поездку? — радостно спросила его молодая девушка в сияющем декольте.

— Все-равно, — выдавил из себя молчаливый Роман, — главное, чтобы «где-то там» было море.

Утром тридцать первого декабря, такой же хмурый и молчаливый таксист вез Романа Аркадьевича прямиком к аэропорту.

— Куда летите? — спросил таксист, больше из вежливости и для поддержания разговора.

Понарин не сразу понял, что этот истерично-лающий, хриплый смех вырывается непосредственно из его горла, — прости, друг, ты не поверишь, но в двенадцать-тридцать у меня вылет, а куда лечу я не помню, — ответил он и полез в нагрудный карман в поисках своего билета.

Ни перелет, ни короткая дорога до отеля, не запомнились Роме совершенно никак. Отель — как отель, ничего необычного, с балкона виден далекий пляж, и рокот волн, разбивающихся о берег, но все это вызвало лишь легкую грусть. Просидев на балконе до позднего вечера, Роман Аркадьевич решил спуститься вниз,