Читать книгу - "World of Warcraft: Вол’джин. Тени Орды - Майкл Стэкпол"

Как и тех, кто подобным занимался.

Чэнь, будь он по природе склонен что-нибудь не любить, наверняка не любил бы сестер Чан. Однако на самом деле он даже проникся к ним симпатией, и уже давно. Отстроив хмелеварню Буйного Портера и создав рецепты нескольких прекрасных напитков, он странствовал по Пандарии, чтобы больше узнать о месте, которое, как он решил, будет его домом. И во время странствий увидел их – двух старых дев – на маленьком огороде, за годы осады яунголов заросшем сорняками, и предложил помощь.

Ответа он толком не дождался, но все равно сделал свой вклад в хозяйство. Чэнь чинил заборы и полол сорняки, развлекал правнуков сестер, дыша огнем, подметал, таскал воду, заготавливал дрова и даже выложил новыми камнями дорожку перед дверью. Всем этим он занимался под неодобрительными взглядами сестер только потому, что за неодобрением читал в их глазах изумление.

Он работал долго и усердно, не слыша ни слова похвалы, пока, наконец, их голоса не раздались впервые. Они говорили не с ним и не о нем. Они говорили друг с другом, но в его сторону. Старшая сказала: «Отличный день для тигрового гурами». Младшая лишь кивнула.

Чэнь понял, что это приказ, и подчинился. Выполнил он все аккуратно. Выловил трех гурами в океане. Первую рыбу забросил назад, последнюю оставил для сестер, а самую большую отдал беженцам – жене рыбака, чей супруг все еще числился среди пропавших без вести, и ее пяти детенышам.

Он знал, что отдать сестрам первую же рыбу – знак поспешности. Отдать все три – показать, что он подвержен демонстративной гордыне. Отдать самую большую, которую они бы все равно не съели, – показать отсутствие тактичности и расчета. Но своим поступком он демонстрировал разумность, заботу и щедрость.

Чэнь понимал, что его дела с сестрами не принесут ему их дружбы или покровительства. Многие знакомые, которых он встретил в путешествиях, назвали бы их неблагодарными и прошли мимо. Но для Чэня они были способом больше узнать о Пандарии и тех, кто станет его соседями.

«Может, даже моей семьей».

Если Ли Ли была образцом философии Хоцзинь, то сестры Чан представляли собой идеальных верующих в Тушуй. Они больше времени уделяли созерцанию, мерили поступки по идеалам справедливости и морали – хотя, скорее всего, опирались на узколобые, провинциальные, деревенские версии этих великих понятий. Более того, обширные понятия справедливости и морали вполне могли бы показаться таким, как сестры Чан, слишком претенциозными.

Чэню нравилось считать, что сам он твердо стоит посередине. Он исповедовал и Хоцзинь, и Тушуй – или, как минимум, убеждал себя в этом. Если же говорить трезво, путешествуя по большому миру, он склонялся к Хоцзиню, а здесь, в Пандарии, с ее пышными долинами и высокими горами, где большинство существ ведет простую жизнь, в самый раз приходилась Тушуй.

В глубине души Чэнь знал, что на самом деле как раз от этого ему и нужно отвлечься. Дело не в новых проектах для варки, а в понимании, что однажды ему придется выбрать ту или иную философию. Если Пандария станет его домом, если он найдет жену и заведет семью, дни приключений закончатся. Он просто станет веселым хмелеваром, облаченным в фартук вместо брони, будет торговаться с крестьянами за стоимость зерна и с покупателями – за стоимость кружки.

«И это не плохая жизнь. Вовсе нет, – думал Чэнь, аккуратно складывая поленницу для сестер. – Но будет ли этого достаточно для счастья?»

Новый визг детенышей привлек его внимание. Ли Ли лежала и не поднималась. В хмелеваре что-то вспыхнуло – древний зов битвы. О, у него было столько историй о великих схватках! Он сражался бок о бок с Рексаром, Вол’джином и Траллом. Спасти племянницу – ничто по сравнению с теми битвами (и пересказ баек о тех подвигах сделает его хмелеварню очень популярной), но активные действия подпитывали в его душе нечто…

Нечто, противоречащее философии Тушуй.

Чэнь подбежал и нырнул в кипящую кучу тел, хватая детенышей за загривки, а потом разбрасывая налево и направо. Они – сплошь мышцы и мех – скакали, катались и извивались. Парочка врезалась друг в друга, и те части детенышей, что должны были касаться земли, обратились к небу. Однако они быстро пришли в себя, распутались и вскочили на ноги, готовые нырнуть обратно.

Чэнь рыкнул с правильной смесью мягкого предупреждения и нешуточной угрозы.

Детеныши застыли.

Взрослый пандарен выпрямился, и большинство детенышей инстинктивно повторили за ним это движение.

– Что это у вас тут происходит?

Один из детенышей посмелее, Кенг-на, показал на лежащую Ли Ли.

– Госпожа Ли Ли учила нас драться.

– Я здесь видел не драку. Я видел свалку! – Чэнь преувеличенно серьезно покачал головой. – Так не пойдет, ни в коем случае, особенно если вернутся яунголы. Вам надо учиться как следует. Ну-ка, готовьсь! – Чэнь, отдав приказ, встал по стойке «смирно», и детеныши идеально последовали его примеру.

Чэнь с трудом скрывал улыбку, пока отряжал детенышей – по одному и в группах – за хворостом, за водой, за песком для дорожки сестер и метлами, чтобы разровнять песок. Потом резко хлопнул лапами, и они метнулись по своим заданиям, как стрелы, пущенные из натянутых луков. Хмелевар дождался, пока они все исчезнут, и только потом протянул лапу Ли Ли.

Она посмотрела на нее, презрительно наморщив носик.

– Я бы победила.

– Конечно, но дело-то было не в этом, правда?

– Правда?

– Нет, ты учила их боевому товариществу. Теперь они – маленький отряд, – Чэнь улыбнулся. – Немного муштры да разделения труда – и из них еще выйдет толк.

Последнюю фразу он произнес несколько громче специально для сестер, поскольку они тоже увидели в этом преимущество.

Ли Ли взглянула на его лапу подозрительно, но все же приняла ее и крепко встала на ноги. Поправила халат и заново завязала пояс.

– Хуже, чем банда кобольдов.

– Ну, конечно. Они же пандарены, – и это он сказал погромче, чтобы сестры Чан осознали и этот момент. Затем понизил голос. – Восхищаюсь твоей сдержанностью.

– Ты не шутишь. – Она потерла левую руку. – Кто-то даже кусался.

– Как тебе прекрасно известно, в драке всегда кто-то кусается.

Ли Ли задумалась на миг, потом улыбнулась:

– От этого никуда не денешься. И спасибо.

– За что?

– За то, что раскопал.

– О, это все мой эгоизм. Мне уже надоело сегодня трудиться. Груммелей, чтобы помочь, здесь нет, так что я снарядил твою маленькую армию.

Ли Ли подняла бровь.

– И ты меня не дурачишь?

Чэнь поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз.

– Ты же не воображаешь, будто бы я подумал, что моей племяннице, тренированному знатоку боевых искусств, понадобится помощь с детенышами? В смысле, если б я так и подумал, я бы тебе даже помогать не стал. Ты была бы мне не племянница.