Читать книгу - "Флагман владивостокских крейсеров - Александр Чернов"

Зато «богиня» отечественного производства – «Диана» (ее сестра близняшка «Паллада» еще не вышла из дока, где ей не торопясь – в первую очередь работы велись на броненосцах – устраняли повреждения от минной атаки в первый день войны) – оказалась не слишком эффективной. Ее многочисленные 75-миллиметровки работали только на близких дистанциях, подойти на которые к миноносцам самому медлительному нашему крейсеру первого ранга было практически нереально. Правда, и японские миноносцы ее предпочитали обходить стороной.

Посмотрев на эту немощь, Макаров загадочно хмыкнул – «и тут не соврал варяжский врачеватель» – и приказал снять с «богинь» больше половины 75-миллиметровых пушек, заменив их на четыре шестидюймовки, взятые с берега. А освободившиеся 75-миллиметровки установить по одной на корме каждого миноносца. После этой простой, как табуретка, меры русские миноносцы наконец-то уравнялись в огневой мощи со своими японскими визави.

* * *

Макаров тотчас по прибытии в Порт-Артур объявил приказами диспозиции походного и боевого строя. В тех же приказах были им даны общие руководящие правила для действия артиллерией и маневрирования отдельных судов в тех или иных обстоятельствах боя. До сих пор подобного не было.

Немедленно был учрежден им из портовых судов и миноносцев «Тральный караван», в чем, несомненно, большая заслуга и флагманского минера эскадры Константина Федоровича фон Шульца, и информации о японских планах «минной войны», пересланной Рудневым из Владивостока. И теперь каждый день на тщательно протраленный спозаранку внешний рейд для отработки совместного маневрирования выходили по нескольку кораблей.

Но сразу заставить всех эффективно «крутиться» в новом ритме, да еще и принимать правильные решения в быстро меняющейся обстановке, не получилось. Убедиться в этом пришлось уже 27 февраля. В тот день – слыханное ли дело – вся порт-артурская эскадра впервые вышла на внешний рейд за время одной утренней полной воды в промежуток около двух часов. И вошла в гавань с шести до семи часов вечера по вечерней полной воде.

Неприятель скрылся бесследно…

Эскадра, выйдя в море, занялась эволюциями. Пользуясь отсутствием японцев, корабли усиленно маневрировали, вскоре выйдя на большие глубины, где мин можно было особо не опасаться. Причем адмирал сразу повел всю колонну на коротких интервалах, рассчитывая встряхнуть командиров, заставить почувствовать себя в строю.

Увы, результат получился довольно неожиданный и далеко не утешительный. Судя по всему, адмирал просто «загонял» отвыкших от такого ритма командиров. Когда эскадра уже подходила к Тигровке и Макаров приказал сбавить ход, три броненосца имели столкновение! Хотя сигнал был всеми принят, отрепетован и понят, но, как на грех, у «Севастополя» случилось какое-то повреждение по машинной части. В итоге ему изрядно попало в корму, но об этом приказано было не распространяться. Он был протаранен накатившим «Пересветом».

По счастью, настоящей пробоины не получилось, а только щель в разошедшихся листах обшивки, да еще была погнута одна из лопастей правого гребного винта, которую пришлось впоследствии менять при посредстве кессона-колокола. Однако и «Пересвету» столкновение не прошло даром – он слегка свернул себе на сторону таран и получил течь в носовой части. «Севастополь» не остался в долгу и ткнул «Полтаву», тоже наградив ее щелью под кормовой башней. Такими были наглядные результаты стояния в вооруженном резерве.

Можно представить душевное состояние Степана Осиповича, молча и сосредоточенно наблюдавшего весь этот «компот» с мостика «Петропавловска». О чем уж тут было говорить? Калек и хромоногих у нас прибыло. Полностью боеспособных броненосцев осталось два. А к этому нужно прибавить выход из строя многих шестидюймовок при проведенных стрельбах – сдавали то накатники, то подъемные дуги…

Кое-кто в крепости даже ожидал непоправимого: случись такое столкновение в мирное время, ответственный адмирал был бы отрешен от командования и немедленно отдан под суд. Будь он хоть трижды Макаров. Сейчас же наместник только крепко ругнулся, прочтя рапорт об инциденте, после чего, тяжко вздохнув, добавил:

– Коней на переправе не меняют. Или Рудневу с владивостокскими поначалу легко было?