Читать книгу - "Легаты печатей - Андрей Валентинов"

– Я не собираюсь травить вашу собаку, Петр Леонидович.

Госпожа Калинецкая вздохнула с явным сожалением. Правда, к чему оно относилось, понять сложно: то ли к безвинному другу человека, то ли к неосуществленному намерению. Очень хотелось, видать!

– У меня нет собаки, – равнодушно откликнулся старик. Его ладонь с медлительностью, присущей пожилым людям, опустилась в карман пиджака: нового, надетого третий раз в жизни. Опустилась, повозилась самую малость, успокоилась.

Впервые пиджак (серый, чуть приталенный) был водружен на плечи во время примерки, второй раз – меньше недели назад, на честно отпразднованный Новый год. Первоначально задумывался костюм, но в последний момент Петр Леонидович отказался от двусмысленной идеи. Новый костюм в его возрасте – словно намек. Мол, последний, мол, в нем меня и…

Не дождетесь! Во всяком случае, не сегодня.

– Про собаку я не в прямом смысле.

«Буденновские усы» в очередной раз помогли – скрыли уголки губ, дрогнувшие в усмешке. Учитесь держать паузу, мадам Кали!

– В Италии – в Неаполе, например, – местная Коза Ностра…

– Коза Ностра не в Неаполе, Любовь Васильевна. – Пальцы наконец-то нащупали искомое, ухватили, потащили наружу. – Так именуется преступное сообщество на Сицилии, а заодно в Соединенных Штатах Америки. Аналогичная структура в Неаполе называется «Каморра».

На белую скатерть с легким стуком легло чудо техники – затянутый в серебристо-черную кожу органайзер «Kyoshi». Госпожа Калинецкая невольно отпрянула, закусила губу. Не иначе ожидала чего иного. Гранату «РПГ-5», например.

– Мне нужно уточнить свое расписание на сегодня, – светским тоном продолжил старик. – Не возражаете?

«Расписание на сегодня» – выражение, услышанное в американском боевике, – ему чрезвычайно нравилось. В том числе истинным демократизмом. Скажем, у бомжа тоже имеется таковое: осмотреть первую помойку, затем – вторую…

Мадам Кали терпеливо ждала, вертя в руках ложечку, которой до того размешивала сахар в чашке с «эспрессо».

Палец лег на нужную кнопку, но Петр Леонидович не стал изучать засветившийся зеленым экран. Жаловаться на память пока не приходилось. Экспромт с органайзером предназначался исключительно для собеседницы. Электронную записную книжку презентовал «глубокоуважаемому господину Кондратьеву» пребывающий ныне «в нетях» Боба – Борис Григорьевич Зинченко – в присутствии ушастой подруги. Укатил бородатый по своим злодейским делам сразу после новогодней гулянки, а «хомячка» бегом на свиданку намылилась – если на современном арго формулировать.

«Свиданку» устроили в парке, в пустом по полуденному времени кафе. За плохо вымытыми стеклами окон белели неубранные сугробы, печальная елка свесила вниз успевшие запылиться гирлянды. Над головой дремала тяжелая бронзовая люстра с острыми шипами-шандалами.

– Все расписано. – Старик виновато развел широкими ладонями. – Ваш заказ на сегодня – вне графика. Опять же инфляционные ожидания в связи с грядущим внедрением гривны приводят к неоправданным побочным расходам.

Петр Леонидович давно заметил, как коробят ушастую его витиеватые выражения – посему и злоупотреблял ими в беседах с Калинецкой. Сама она говорила просто, словно дрова рубила.

– Не надо шутить, господин Кондратьев! – Маленький кулачок взметнулся вверх, завис над скатертью. – И намекать не надо. Да, Боба не в курсе нашего с вами разговора. Но это не ваше дело. Есть клиент, есть заказ.

Не ударила. Кулак разжался, ладонь легла на скатерть.

– Выслушать меня, по крайней мере, можете?

Петр Леонидович без особой нужды поглядел на дремлющую люстру, задумчиво перевел взгляд на циферблат древних часов «Победа». С черепашьей скоростью спрятал органайзер. Можем и выслушать. Утро он честно отработал, вновь откроется после обеда, о чем с парковым начальством говорено и договорено. Все остальное… Остальное – тоже после обеда. А «после» – понятие растяжимое.