Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

чему-то готовится. Он откидывает плащ за плечи, чтобы тот не мешал, проверяет, что меч легко вынимается из ножен, и крепче перехватывает копье.

Не может быть. Он же не собирается драться со всеми сразу?

Дверь за его спиной едва заметно приоткрывается.

Услышав или почувствовав какой-то незаметный для меня сигнал, Жасмин выпучивает глаза и вместо того, чтобы броситься в бой, вдруг съеживается, делает шаг в сторону и закутывается в плащ.

Дверь распахивается, и внутрь входит женщина в плаще и капюшоне. По обе стороны от нее стоят великаны; они тоже облачены в простые одежды, но по их осанке и грозному виду я понимаю, что это – императорские преторианцы.

Императрица откидывает капюшон. Все гвардейцы в комнате вытягиваются в струнку.

– Кайлар Стерн, – произносит она. – Вы мне нужны.

Глава 77

Джентльмен о таком не рассказывает

Все мысли разлетаются из моей головы, и я утешаю себя лишь тем, что гвардейцы Рефа'има, похоже, обескуражены еще больше. Судя по виду, они на грани паники. Впрочем, их короля здесь нет и отменить приказ никто не может, поэтому они быстро подчиняются… хотя и не настолько быстро, насколько хотелось бы императрице.

Уже через минуту я шагаю следом за ней по коридорам ее личного отсека, и сопровождают нас всего лишь два жутких преторианца.

К несчастью, на мне все еще надет ошейник-убийца.

– Если вам вдруг что-нибудь взбредет в голову, – глубоким басом произносит первый преторианец, – помните, что мы оба маги. Этот ошейник раз и навсегда прекратит любые ваши выкрутасы, а нам всем этого бы не хотелось. Так что давайте без глупостей. Хорошо?

Меня, наверное, остановил бы только его голос. Но преторианец, похоже, ждет ответа, поэтому я киваю – настолько энергично, насколько позволяет широкий, толстый ошейник со встроенными гильотинками на пружинах. Если в меня полетит магический заряд, то ошейник может сработать, даже если преторианцы промахнутся.

– Вы, кажется, добрый человек. Как вас зовут? Меня – Кайлар. Но друзья зовут меня Кайлар. Вы можете звать меня Кайлар.

Он смотрит на меня, приопустив веки, а затем вздыхает – видимо, решил, что чем быстрее ответит, тем быстрее я заткнусь.

– Все зовут меня Ибекс. Или просто Ибекс. А вы лучше закройте побыстрее рот.

– Ибекс? У нас в Сенарии такие звери не водились. Они ведь в горах обитают, да?

Только теперь я замечаю, что у этого чудовищно громадного мага-воителя только одна рука. Левая заканчивается культей. Он ее не прячет, поэтому я успеваю все хорошо разглядеть и понять, что это не боевая рана, а врожденное увечье.

Я снова смотрю на Ибекса, на этот раз с уважением. Теперь мне понятно, почему императрица не боится ходить по кораблю всего с двумя сопровождающими. Если однорукий солдат смог вопреки всем скептикам дослужиться до офицерского звания и стать стражем самой императрицы, значит, он настолько искусен в бою, что мне бы не хотелось с ним связываться.

Второй преторианец поразительно красив. Оливковая кожа, идеально ухоженные волосы. Он пугает меня не так сильно. Красавчикам все в жизни преподносится на блюдечке с голубой каемочкой.

Я пытаюсь понять, зачем самая могущественная женщина в мире вдруг пожелала допросить меня лично. Хочет узнать что-то о короле Рефа'име? Хочет, чтобы я кого-нибудь убил? Хочет, чтобы я убил Рефа'има?

Если так, то ей захотелось этого слишком уж быстро… хотя я слышал, что в алитэрской политике полным-полно быстрых взлетов и еще более быстрых падений (причем зачастую смертельных), а единственная постоянная в ней величина – это сама императрица.

О чем мне сказать ей, когда она позволит мне говорить? Чему она поверит?

Любое непродуманное или лишнее слово, может привести меня не к свободе, а к гибели.

Я снова задумываюсь над тем, смогу ли возродиться, если мне отрежут голову. Что случится, если мое тело полностью уничтожат – например, сожгут?

Есть только один способ выяснить!

~– Ты же не собираешься…~

«Нет, нет. Я имел в виду, что спрошу у тебя. Убивать себя я не собирался. Это же глупость».

~– Не в моих правилах припоминать тебе весь необъятный список твоих глупостей, но…~

«Дальше можешь не продолжать».

Удивительно, но ка'кари замолкает. Наверное, потому что мы остановились. Императрица проводит нас мимо двух других гигантских преторианцев в свою каюту.

Или даже не в «каюту», а в императорские палаты. Они огромны; на корабле такие комнаты – непозволительная роскошь, которую со всех сторон подчеркивает богатое убранство. Складывается ощущение, будто обитательница этих покоев объездила весь мир в поисках самых вычурных вещиц, заблудилась по пути домой и причалила к берегам бедняцких фантазий о том, как живут богачи. Золото? Оно здесь везде. Экзотическая древесина? Всех сортов, всех цветов и оттенков, и ни одна не сочетается с другой. Драгоценные камни? Сверкают на каждой поверхности всеми цветами и типами огранки. Слоновая кость? Где только можно, даже на полу и на потолке. Картины? Ими увешаны все стены, и только между рамами остались узкие полосочки, инкрустированные камнями. Эти полотна не объединяет ничто – ни тема, ни цветовая гамма, ни даже автор.

Хотя нет, одна общая тема в убранстве все-таки есть: все вещи настолько дороги, что от них режет глаза.

Шкуры животных? Естественно, экзотических.

Вычурные канделябры? Вы еще спрашиваете.

Высоченный потолок? Невероятно большая ванна? Письменный стол размером с крупный город?

– Ух ты! – говорю я, не успев прикусить язык. – Так вот куда пришел умирать Вкус.

Императрица с удивлением смотрит на меня, но быстро отворачивается и подходит к своему колоссальному столу.

Магические украшения? Естественно! С каждым нашим шагом на полу загораются цветные вспышки – под императрицей они бело-перламутровые, под гвардейцами – синие, а подо мной – алые. Уголки плаща, который волочится за императрицей, расправлены, как будто их для эффектности придерживают невидимые фрейлины. В воздухе парят небольшие светящиеся сферы.

– Можете убрать магические огоньки подальше от ошейника-убийцы? – спрашиваю я моего нового друга, Ибекса.

– Что? А, ну да. – Взмахом руки он отгоняет сферы на несколько шагов в сторону.

Императрица садится за стол, затем отворачивается и упирает взгляд в стену. Мебель и картины приходят в движение; повинуясь магии, пестрота разъезжается в стороны, как занавес, и обнажает панорамное окно с видом на Великий Шторм.

Погода снаружи царит странная. Под нами по воде стелется густой туман. Ветер гоняет его из стороны в сторону, и, наверное, громогласно ревет, но в этой особенной каюте стоит полнейшая тишина. Качки здесь вообще не чувствуется, а волн с нашего ракурса почти не видно –