Читать книгу - "Думсдэй: Пацаны - Inferiat"

Клубок извивающихся, влажных червей, покрытых зубами, корчился в агонии. Из него торчали десятки трубок, выкачивающих густую зеленоватую жидкость, которая уходила в какую-то панель, скрытую мониторами, где постоянно что-то смешивалось и бурлило.

Меня передёрнуло. Это что… я вводил себе… это?!

— Не очень красиво, правда? — с улыбкой спросил Амейзер. — Всего лишь раковая опухоль… Сначала кровь давала только силу. Затем начали проявляться уродства. Мутации. Пришлось искать другие… варианты. Это всего лишь один из них. Китайская подделка, так сказать…

Я снова ударил по стеклу, сильнее, чем раньше.

— Всё потому, что эффект ослабел. Мы больше не могли просто переливать кровь. Конечно остались и старые запасы…, но под конец, исчезли бы и они. Её пришлось обрабатывать.

— Обрабатывать? — я медленно повернулся к нему.

— Да. И знаешь, какая жидкость оказалась самой эффективной? — он кивнул на девочку. — Мозговая.

Проклятье. Я снова изо всех сил ударил кулаком в стекло… Ломая себе руку.

— Ты чертов ублюдок!

— Я не жду, что ты поймешь, — фыркнул Амэйзер. — Я давно убедился, что чем больше мы делаем для вас, тем меньше вам кажется, что мы это делаем…

Он двинулся к девочке.

Я стиснул зубы так, что едва не сломал их. Мне срочно нужно было открыть. Оглянув лабораторию, я заметил панель с открытой проводкой… Но пока я приду в себя, он уже успеет выкачать из нее всю кровь.

— Что ты делаешь? — с интересом спросил Амейзер, когда я вдруг развернулся, схватил топор и рванул к аквариуму с тварью.

— Scheiße!

Он понял, что я задумал, и снова потянулся к панели, но я был быстрее.

Я сорвал кожух, туда, где шли основные трубки, и с размаху врубил туда топорище. Искры, вспышка, запах горелого пластика. Электричество хлестнуло меня по рукам. Боль пронзила каждую клетку.

Но мне уже было плевать.

Сквозь спазмы я продолжал вырывать детали, пока, наконец, не схватился за толстую трубку с зелёной жижей.

— Не вздумай… Arschgeige! Blöde Kuh!!! — заорал Амейзер.

Я дёрнул трубку на себя, вцепился зубами в прочный материал и разорвал его.

Отвратительная, густая, противная бурда хлынула мне прямо в рот.

Жидкость была мерзкая. Она растекалась по горлу, обжигая внутренности, и казалось, будто я пью жидкий огонь, смешанный с тухлым мясом. Желудок сжался в болезненной судороге, мир перед глазами на мгновение исказился.

Я захрипел, согнувшись пополам, хватая воздух ртом.

Тело вспыхнуло жаром. Не как при лихорадке — нет, это было что-то другое. Будто каждая клетка моего организма разом загорелась.

Сердце бешено заколотилось, настолько быстро, что грудную клетку пронзила боль. В висках запульсировало. Вены вздулись, набухая тёмной, почти чёрной кровью. Я чувствовал, как мышцы дёргаются, словно их поражает электрическим разрядом.

А потом пришло осознание силы.

Кожа покалывала, будто по ней пробежались тысячи крошечных иголок. Пальцы дрожали, но в этом дрожании не было слабости. Только энергия.

Я поднял взгляд, и мир вспыхнул. Каждый цвет стал ярче, звуки — чётче. Я слышал всё: биение собственного сердца, медленные вдохи Амейзера, едва слышное бульканье жидкости в трубках.

 — Verdammt defekte Probe! — зло прошипел Амэйзер.

Где-то в глубине черепа что-то щёлкнуло, словно я перешагнул грань возможного.

Я выпрямился, сжав окровавленные кулаки. Энергия поднималась, сворачивалась спиралью, собираясь в точку прямо за зрачками.

Я больше не нуждался в топоре. Да и в другом оружии тоже...

Вдох.

Выдох.

Я улыбнулся.

Глава 80

Вдох.

Выдох.

Я улыбнулся, чувствуя, как сила вновь проникает в каждую клетку тела, наполняя её злым, необузданным могуществом.

— Знаешь… твой эксперимент… — голос звучал немного чуждо. Я посмотрел на него сквозь стекло, из последних сил сохранявшее целостность. В нем отражался мой покрытый шипами силуэт с горящими глазами. — Охуенно работает.

Я резко распахнул веки.

Поток фиолетовой плазм вырвался из глаз.

Громыхнуло. Жаркая волна ударила в стену, вспышка прожгла бронированное стекло насквозь. Его оплавленные края светились красным.

Амейзер ахнул, отшатнувшись и заслоняя лицо руками.

Я шагнул вперёд, пролезая через образовавшуюся дыру. Способности восстановились… и даже практически полностью. Если бы не способ… и рога…

— Снимай с неё всё, — рявкнул я, указывая на девочку.

К ее спине была прикреплена какая-то установка, которую не зная отсоединить было не просто, да и катетеры в венах… я не хотел навредить ей еще больше.

Старик попятился, сжался, глядя на меня глазами, полными ужаса и упрямства.

— П-постой… Мне осталось всего чуть-чуть… Я почти закончил…

— Я тоже. — Я улыбнулся и схватил его за руку.

Кости хрустнули под пальцами, как хрупкий лёд.

— Scheiße! Verdammt noch mal! — зашипел он, скривившись от боли.

— Нихт ферштейн, ебана. — Я ухмыльнулся, сильнее сжимая его изломанную кисть. Говорят, что месть не приносит удовлетворения… сейчас, я готов был с этим поспорить. — Гитлер капут. И тебе капут, если не снимешь всю свою херню с девочки, чёртов Менгеле.

Что-то тёмное мелькнуло в его взгляде, злость, ненависть.

— Гитлер был неудачником, — неожиданно процедил он, стиснув зубы.

— Ой, да неужели? — фальшиво удивился я. — А то мне казалось, ты из тех недобитков, что кидают по утрам маленькую зигу перед зеркалом.

— Необразованный дилетант, — продолжал он, не замечая, как меняется мое лицо. — Он угробил страну. А Менгеле… Он столько ресурса загубил бездарно! Столько потенциала ушло в землю… А-А-А-А!

Я сильнее сжал его пальцы, и один из них со звонким хрустом сломался.

— Я понял тебя… Снимай с нее все что нацепил. Только аккуратно.

— Нет, — он зло сверкнул глазами. — Ты всё равно меня убьёшь.

— Убью, — охотно согласился я, медленно сжимая ладонь. — Вопрос только в том, как.

Его лицо на миг дёрнулось — страх мелькнул, но он тут же снова спрятал его за маской надменного упрямства.

— Я не боюсь пыток, — прохрипел Амейзер с вызовом глядя мне в глаза, и не обращая на наверняка адскую боль в руке. — Можешь… начинать… Meine Ehre heißt Treue!

— А… мне кажется, ты просто не понимаешь, насколько сильно я тебя ненавижу, — медленно сказал я, сверля его взглядом. — Если откажешься, знаешь, что я сделаю?

Я склонился ближе к его уху, чувствуя, как он вздрагивает.

— Здесь, в спешке…