Читать книгу - "Нейромант. Трилогия «Киберпространство» - Уильям Форд Гибсон"

она провела кончиком пальца по виску, нажимая на подкожную клавишу, которая выключила ее записывающее оборудование, Энджи напряглась в ожидании настоящей атаки.

– Спасибо, – сказала Даниэлла. – Остаток полета, конечно, не для эфира.

– А почему бы вам просто не выпить еще бутылку-другую и не вздремнуть? – спросил Порфир.

– Чего я действительно не понимаю, дорогая, – сказала Даниэлла, не обращая на него внимания, – так это зачем было утруждаться…

– Утруждаться, Даниэлла?

– Зачем вы вообще ложились в эту скучную клинику? Вы ведь говорили, что наркотики никак не влияют на вашу работу. Вы также говорили, что от них нет никакого кайфа в обычном понимании этого слова. – Она хихикнула. – Однако продолжаете настаивать на том, что это было вещество, вызывающее исключительно тяжелую зависимость. Так почему вы решили соскочить?

– Это было ужасно дорого…

– В вашем случае, конечно, вопрос чисто академический.

Верно, подумала Энджи, хотя неделя на этой дряни мне стоила твоего годового оклада.

– Наверное, мне опротивело платить за то, чтобы чувствовать себя нормальной. Или за слабое приближение к нормальности.

– У вас развился иммунитет?

– Нет.

– Как странно.

– Не так уж и странно. Наркодизайнеры конструируют вещества, не имеющие, как предполагается, традиционных побочных эффектов.

– Ага. Но как насчет нетрадиционных побочных эффектов, нынешних? – Даниэлла налила себе еще вина. – Естественно, я слышала и другую версию происшедшего.

– Правда?

– Конечно. Что это было, кто это делал, почему вы перестали.

– И?

– Что это был антипсихотик, произведенный в собственных лабораториях «Сенснета». Вы перестали его принимать, потому что предпочли остаться сумасшедшей.

Веки Даниэллы затрепетали, затуманивая сверкание голубых глаз. Порфир осторожно вынул из руки журналистки стакан.

– Спи спокойно, детка, – сказал он.

Глаза Даниэллы закрылись, и она начала мягко посапывать.

– Порфир, что…

– Я подмешал ей в вино снотворное, – ответил парикмахер. – Она ничего не почувствовала, мисси. И потом не сможет вспомнить ничего, кроме того, что есть у нее в записи… – Он расплылся в улыбке. – Тебе ведь не хочется выслушивать треп этой суки всю дорогу до Нью-Йорка, правда?

– Но она же поймет, Порфир!

– Ничего она не поймет. Мы ей скажем, что она в одиночку уговорила три бутылки и напакостила в ванной. А чувствовать она себя будет соответственно. – Он плотоядно усмехнулся.

Час спустя Даниэлла Старк еще похрапывала – теперь уже довольно громко – на одной из двух откидных коек в хвостовой части салона.

– Порфир, – сказала Энджи, – как по-твоему, может она быть права?

Парикмахер уставился на нее своими невероятно красивыми, нечеловеческими глазами.

– И ты бы не знала?

– Я не знаю…

Он вздохнул:

– Мисси слишком тревожится. Ты теперь свободна. Наслаждайся этим.

– Но я и правда слышу голоса, Порфир.

– Разве мы все их не слышим, мисси?

– Нет, – ответила она, – не так, как я. Ты знаешь что-нибудь об африканских религиях, Порфир?

Он иронично усмехнулся:

– Так я же не африканец.

– Но когда ты был ребенком…

– Когда я был ребенком, – сказал Порфир, – я был белым.

– О черт…

Он рассмеялся:

– Религии, мисси?

– До того как я пришла в «Сенснет», у меня были друзья. В Нью-Джерси. Они были черными и… верующими.

Парикмахер поморщился и закатил глаза:

– Колдовские знаки, мисси? Петушиные лапки и мятное масло?

– Ты же знаешь, что это совсем не так.

– И что, если знаю?

– Не смейся надо мной, Порфир. Ты мне нужен.

– Я есть у мисси. И да, я знаю, что ты имеешь в виду. И это их голоса ты слышишь?

– Слышала. После того как я подсела на пыль, они ушли…

– А теперь?

– Их нет.

Но момент был упущен, и она отказалась от мысли попытаться рассказать ему о Гран-Бригитте и о наркотике в кармане.

– Хорошо, – сказал он. – Это хорошо, мисси.

«Лир-джет» стал снижаться над Огайо. Порфир уставился перед собой в переборку, неподвижный как статуя. Глядя вниз на приближающуюся, пока еще скрытую облаками землю, Энджи вспомнила вдруг игру, в которую часто играла в детстве, когда летала на самолетах. Она тогда представляла, что бегает среди уплотнившихся, словно во волшебству, облачных пиков и каньонов. Те самолеты принадлежали, скорее всего, «Маас-Неотек». Теперь она летает на «лирах» «Сенснета». Коммерческие авиалайнеры оставались для нее лишь съемочными площадками стимов: первый перелет на только что восстановленном «Джей-Эй-Эль» «конкорде» из Нью-Йорка в Париж в обществе Робина и «сенснетовских» избранных.

Снижаемся. Уже над Нью-Джерси? Слышит ли ребятня, заполонившая детские площадки на крыше бовуаровской Новостройки, шум двигателей? Скользит ли слабое эхо присутствия Энджи над барритаунским кондо, где прошло детство Бобби? Как немыслимо сложен этот мир, в котором корпоративная воля «Сенснета» сотрясает крохотные косточки в ушах никому не ведомых, ничего еще не ведающих детей…

– Порфир кое-что знает, – очень тихо сказал вдруг негр. – Но Порфиру нужно время, чтобы подумать, мисси…

Самолет разворачивался, заходя на посадку.

26

Куромаку

Салли молчала – и на улице, и в такси – всю долгую холодную дорогу до их отеля.

Салли и Суэйна шантажировал враг Салли, обитающий где-то «на верху колодца». Салли вынуждают похитить Энджи Митчелл. Сама мысль о том, что кто-нибудь может украсть звезду «Сенснета», показалась Кумико совершенно невероятной, как будто кто-то устраивал заговор с целью убить героя мифов.

Финн намекнул, что Энджи и так уже неким странным образом замешана в эту историю, но он употреблял слова и идиомы, которых Кумико не понимала. Что-то в киберпространстве; какие-то люди заключают сделки с обитающим там существом или существами. Финн когда-то давно знавал парнишку, который стал потом любовником Энджи. Но разве ее любовник не Робин Ланье? Мать позволила Кумико посмотреть несколько стимов Энджи и Робина. Парнишка был ковбоем, воровал данные, как Тик в Лондоне…

А что с врагом, с той шантажисткой? Она сумасшедшая, говорил Финн, и ее безумие привело к развалу семейной империи. Эта женщина вроде бы жила совсем одна в своем древнем замке, доме под названием «Блуждающий огонек». Что такого сделала Салли, чтобы вызвать ее ненависть? Она в самом деле убила отца этой женщины? И кто были другие, те, которые умерли? Гайдзинские имена уже вылетели у девочки из памяти.

И узнала ли Салли то, что хотела узнать, повидав Финна? Кумико ждала под конец от бронированного святилища хоть какого-нибудь прорицания, но разговор-перепалка закончился ничем, гайдзинским ритуалом прощальных шуток.

В вестибюле отеля в голубом бархатном кресле ждал Петал, одетый по-дорожному. Его массивное тело было облачено в серую шерстяную тройку. Когда они вошли, он поднялся с кресла, подобно некоему странному воздушному шару. Глаза глядели, как всегда мягко, поверх очков в стальной оправе.

– Здравствуйте, – кашлянув, произнес он. –