Читать книгу - "Игра в цивилизацию - Клиффорд Саймак"

— Но ведь мы не можем,— заметил Наполеон,— Это противозаконно.

— Да, Наппи, ты прав. Очень и очень противозаконно.

Ведь гарсониане обладали разумом, пусть и не слишком большим, но отвечающим определению, данному в законе.

А против разумных существ нельзя пустить в ход ничего, даже отдаленно попахивающего насилием. Даже купить или арендовать их земли было нельзя — согласно закону, такая покупка рассматривалась бы как лишение их одного из прав, неотъемлемо принадлежащих любым инопланетным разумным существам.

Можно сотрудничать с ними, учить их — не только можно, но и похвально. Но гарсониане не желали ничему обучаться. Разрешалось наладить с ними обмен, но скрупулезно честный! А они отказывались от обмена!

— Не знаю, что нам делать,— сказал Шеридан,— Как нам найти выход?

— У меня есть идея. Если бы мы приобщили туземцев к тонкостям игры в кости, то могли бы все-таки чего-нибудь добиться. Мы, роботы, как вам известно, в ней преуспели.

Шеридан поперхнулся кофе и осторожно поставил чашку на стол.

— При обычных обстоятельствах,— ответил он Наполеону,— я не одобрил бы такой тактики. Но в подобном положении...

Почему бы тебе не сговориться с кем-нибудь из ребят и не попробовать?

— С радостью, Стив.

— И... э... Наппи.

— Что, Стив?

— Ты, конечно, подберешь самых умелых игроков?

— А как же,— ответил Наполеон, выпрямляясь и разглаживая фартук.

Исус и Фаддей отправились со своей труппой в дальнюю деревню, не включенную в их первоначальную программу, где они появились в первый раз, и дали представление.

Оно имело исключительный успех. Туземцы катались по земле, прижимали руки к животу от хохота. Они стонали, охали, утирали слезы. Хлопали друг друга по спине, упиваясь шутками. Ничего подобного они в жизни не видели. На Гарсоне-

IV не было ничего, хотя бы отдаленно сравнимого.

И пока они пребывали в эйфории, в точный психологический момент, когда они должны были забыть упрямство и враждебность, Исус предложил им купить товары по дешевке.

Смех оборвался. Веселость исчезла. Зрители просто стояли и молча смотрели на него.

Труппа собрала реквизит и уныло отправилась восвояси.

Шеридан сидел в палатке, мрачно размышляя о будущем. В лагере царила могильная тишина. Ни болтовни, ни пения, ни взрывов смеха. Ни даже шагов.

— Шесть недель,— с тоской сказал Шеридан Езекии,— Шесть недель, и ничего не продано. Мы сделали все, что могли,— и ничегошеньки! — Он стукнул кулаком по столу.— Если бы мы добрались до причины! Они заглядываются на наши товары — и отказываются покупать. Что за этим кроется, Езекия? Попытайся отгадать.

— Бесполезно, сэр,— Езекия покачал головой,— Я в полном тупике. Как и все мы.

— В Центре из меня фарш сделают,— объявил Шеридан,— Распнут на стене в жуткое назидание на десять тысяч лет вперед! Бесспорно, и прежде случались неудачи. Но чтоб такая!

— Конечно, не мне это предлагать, сэр,— сказал Езекия,— но мы могли бы смыться. Вот и выход. Ребята согласятся. Теоретически они преданы Центру, но если копнуть, преданы они вам. Мы могли бы забрать груз для начала, и у нас будет такая фора...

— Нет! — твердо сказал Шеридан,— Попытаемся еще и, может быть, найдем выход из положения. Ну а не найдем, буду держать ответ как положено,— Он почесал подбородок,— И ведь команде Наппи, возможно, улыбнется удача. Бред, конечно, но случались вещи и постраннее.

Наполеон и его приятели вернулись в угнетенном настроении.

— Они нас раздели,— сообщил повар Шеридану потрясенным голосом.— У них это просто в природе. Но когда мы хотели расплатиться, они от всего отказались.

— Попробуем собрать их и поговорить по душам,— сказал Шеридан,— Хотя вряд ли будет толк. Как по-твоему, Наполеон, если бы мы им прямо рассказали, в каком мы жутком положении, они бы не пошли нам навстречу?

— Не думаю,— сказал Наполеон.

— Будь у них правительство,— заметил Эбенезер, один из игроков Наполеона,— может, что-нибудь и получилось бы. Вы бы говорили с представителем всего населения. А так придется беседовать в каждой деревне. Тут никакого времени не хватит!

— Ничего не поделаешь, Эб,— ответил Шеридан,— Ничего другого нам не остается.

Но тут как раз начался сбор подаров. Туземцы трудились на полях с невероятным усердием: выкапывали клубни, раскладывали их сушить, погружали в тележки и на себе везли к амбарам — тягловых животных на Гарсоне-IV не было.

Они выкапывали клубни и свозили их к амбарам, тем самым амбарам, в которых, согласно их клятвенным заверениям, никаких подаров не было.

Они не открывали больших дверей, как им, казалось, следовало бы сделать, а пользовались дверкой, прорезанной в одной створке. И стоило кому-нибудь из земной команды появиться поблизости, как они расставляли охрану вокруг всей площади.

— Лучше к ним не соваться,— посоветовал Авраам,— Если попробуем на них надавить, неприятностей не оберешься.

А потому роботы собрались в лагере, дожидаясь окончания уборки. Наконец она завершилась, но Шеридан решил выждать еще несколько дней, чтобы гарсониане успели войти в обычную колею.

Затем они вновь отправились в свои деревни, и на этот раз Шеридан пристроился на платформе с Авраамом и Гедеоном.

Первая деревня на их пути мирно дремала в лучах солнца. Нигде не было видно ни единого ее обитателя.

Авраам посадил платформу на площади, и троица сошла с нее.

Площадь была пуста, и все окутывала тишина — глубокая, могильная тишина.

У Шеридана по спине забегали мурашки — в этой безмолвной пустоте словно затаилась жуткая угроза.

— Может, они устроили на нас засаду? — предположил Гедеон.

— Не думаю,— возразил Авраам.— Народец этот очень мирный.

Они осторожно пересекли площадь и медленно пошли по улице.

Улица тоже была абсолютно безлюдна. И — совсем уже странно! — двери некоторых домиков были раскрыты настежь, а окна слепо щурились на пришельцев — занавески из пестрой грубой ткани исчезли.

— Может быть,— предположил Гедеон,— они отправились на праздник урожая или еще какое-нибудь ритуальное торжество?

— Они бы не оставили двери открытыми,— объявил Авраам,— Я прожил рядом с ними несколько недель и изучил их привычки. Они бы закрыли дверь очень тщательно и для надежности еще подергали бы.

— Но ветер...

— Ну нет,— возразил Авраам,— Тогда бы, может, открылась одна, а я отсюда вижу их четыре.

— Надо бы посмотреть,— сказал Шеридан,— Пожалуй, пойду я.

Он свернул в калитку и медленно пошел по дорожке к домику с открытой дверью. У порога он остановился и заглянул внутрь. Комната перед ним была пуста. Он вошел и заглянул в остальные комнаты. Они тоже оказались пустыми — в них не было не только хозяев, но и вообще ничего: ни мебели, ни утвари, ни хозяйственных мелочей — голые стены, пустые стойки, сиротливые крючки. Никакой одежды. Ничего. Дом стоял мертвый, выпотрошенный, жалкий, убогий, брошенный за ненадобностью.