Читать книгу - "Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый"

побоялся войти в огонь, то уже никогда не стал бы тем, кем хотел быть. Прощай, Виктор Громов. Для меня было честью называться твоим другом.

В разрушенном городе я остался один. От Гила остались только сияющие огоньки, свидетельствующие, что мне все это не привиделось.

*

*

*

Глава 37

*

*

*

— Что-то он задерживается… — взволнованно произнесла Нами.

— Ничего, я не против подождать, — пытаясь казаться спокойной, ответила Джини.

Маджин не была обидчивым человеком. Особенно это касалось Виктора – она готова была терпеть и прощать любые его капризы. Но даже ее задело, что он ушел в Бездну, так и не позвав ее.

— Я не понимаю, чего ты вообще развалилась в этом доме так, будто он твой? — прищурилась Нами. — Вроде у вас с Виком не очень хорошие отношения, так чего ты за ним бегаешь, аки собачонка?

Правда, в отличие от Виктора, его прислуга не знала своего места.

— А с каких пор он для тебя «Вик», рабыня? Он твой господин, так веди себя соответственно.

За последние месяцы такие перепалки стали нормой. Джини частенько заглядывала к своему возлюбленному, желая проводить с ним больше времени, а вот всякие выскочки мешались. Если к Эмили и Сиене Маджин относилась терпимо, то вот Нами точно не знала своего места.

Может, она и будет всегда вторым номером для Виктора, но уступать его кому-либо, кроме заносчивого Льва, Джини не собиралась.

И вот, казалось, начнется очередной спор между двумя собственницами, но тут произошло то, что утихомирило девушек.

Раздался звук открывающейся двери. Кто это мог быть, знали все.

— Ты долго, Вик. Мы тут… — попыталась было поприветствовать его Джини, но замолчала. — А?

Тело Джини бросило в дрожь, а глаза распахнулись от ужаса.

Виктор не был ранен, на нем не свисала изорванная одежда, и выглядел он почти как и всегда. Но вот то, что отличалось, ошарашило не только Джини, но и всех остальных.

— Б-братик, что случилось? — осторожно спросила Алиса. — Ты выглядишь подавленным.

— Алиса, ты здесь… — тихим, немного ломанным голосом сказал он, заставив вздрогнуть девушку. Его усталый, безразличный взгляд остановился на сестре, пробирая до самой дрожи. Создавалось такое впечатление, что каждое слово он говорил через силу. — Не придется тебя искать…

— Искать? — удивилась та. — Зачем тебе меня искать, братик?

— Гил мертв.

Неизвестно, отвечал ли он на вопрос или просто говорил, что должен. Но эти слова прошлись по телу каждого присутствующего, как нечто невероятно тяжелое.

Мало кто смог осмыслить то, что он сказал. Еще меньше смогло принять это.

— Ч-что ты хочешь сказать? Ты так шутишь, В-вик… — дрожащим голосом произнесла Алиса, а из тела будто высосали всю силу. — Б-братик, скажи, что ты шутишь… — слезы предательски проявились в ее глазах.

— Гил мертв, — безжалостно повторил он.

Ноги девушки не выдержали, как и глаза. Она рухнула на пол и зарыдала.

— Господин, что случилось? — попыталась было понять Сиена, как наиболее спокойная из собравшихся, но никакой ответной реакции не дождалась.

— Позаботьтесь об Алисе, — тихо прошептал он и развернулся, чтобы куда-то уйти.

— Виктор! — бывшая слуга Бездны попыталась его окликнуть, но он не отреагировал. — Подожди, Вик! — подскочила она.

— Я сказал, утешьте Алису! — зарычал он в ответ, заставив от страха съежиться ведьму. — Ей это нужнее… — тихим безжизненным голосом добавил он.

Виктор зашагал внутрь дома. Он направлялся в Барьер. Туда, где никто не сможет его увидеть. Ему нужно было побыть одному. Огромное пространство, усиленное самим Виктором.

Пройдя в огромную пустошь, он просто стоял молча. Ничего не делал и ничего не говорил. Почти пять минут он даже не двигался. Просто стоял. А потом упал на колени

— Хех… Ха-ха-ха-ха. ХА-ХА-ХА-А-А-А! — удар невероятной силы опустился на землю, заставив дрожать все пространство. — А-А-а! — еще один удар.

Раз за разом кулаки опускались в землю. С каждым ударом выплескивая его гнев и обиду. Он пытался сдерживаться. Пытался остановиться. Но не мог.

— Гил!

Так продолжалось еще очень долго. Удар за ударом, он обрушивал всю свою силу на измерение, заставляя трескаться не только землю под ногами, но и само пространство.

Казалось, оно готово было разорваться вместе с его сердцем.

А потом он просто рухнул. Обессиленный, слабый. В его теле было столько сил, что он мог бы уничтожать миры одним своим присутствием. Но даже чтобы просто подняться, у него не хватало сил. Все, что он мог сделать – сесть, прислонившись спиной к огромной скале.

— Гил…

Он устал. Ему хотелось спать. Уснуть и понять, что это просто сон. Сон, который никогда не станет явью. Ему так этого хотелось…

Но это была реальность.

Все это время наблюдавшие за ним глаза слезились. Джини не могла ничего сделать.

Она боялась. Чувствовала, что нельзя этого делать, но не могла остановиться, шаг за шагом приближаясь к уставшему юноше. Но когда он увидел ее, то даже не накричал. Не сказал возвращаться к Алисе. Не отругал за непослушание прямому приказу.

Если бы он так сделал, ей было бы куда легче…

Но он смотрел на нее безжизненными глазами, в которых не было света. Второй раз в ее жизни эти глаза, яркие словно огоньки в ночи, просто потухли.

— Кажется, дождь собирается… — тихо произнесла Джини, и действительно с неба полилась вода.

В этом мире не шел дождь. Никогда. Это было искусственное измерение. Здесь ночь и день не сменяли друг друга. Здесь погода никогда не менялась.

Но все равно по щекам Виктора потекла вода.

Виктор Громов – суровый, циничный, капризный и очень сильный. Все его таким знают. Но она помнит его слезы в тот день, когда он остался один. Когда семья оставила его. Когда мать оставила его.

Она помнит, за что полюбила его еще тогда.

Виктор Громов суровый?

Просто никто не знает, что он делает для других.

Виктор Громов циничный?

Просто в его жизни слишком много боли.

Виктор Громов капризный?

Просто он боится кого-нибудь потерять.

Виктор Громов сильный?

Просто он никогда не показывал свою слабость.

Теперь остался только один человек, знающий настоящего Виктора Громова… нет, Винсента Грэмми – маленького, слабого мальчика, который молит о помощи незнакомую девочку.

Ах, если бы она тогда стала не Джином,