Читать книгу - "Горный хребет - Bronze Star"

Грегор полностью понимал обязанность Виктариона вернуться в Пайк. Он пожелал ему удачи в исполнении обязанностей сеньора Железнорожденных и выразил надежду, что Гизелла родит ему множество сильных сыновей и дочерей. Железный капитан был очень тронут этими словами, и он дал обет, что если его первым ребенком будет мальчик, то он назовет его в честь Горы.

После ухода Виктариона у Железных островов не было представителя в совете Грегора. Но вакансия была занята довольно быстро. Как ни странно, ее занял Марон Грейджой.

Хотя Марон пришел в ров в качестве заложника, он довольно хорошо приспособился к своему плену. Никто не обращался с ним несправедливо или недоброжелательно. Ему было позволено все, кроме возможности в одиночку выходить за пределы рва. Виктарион не пожалел времени, чтобы обучить племянника морали и принципам Легиона без знамен. Поначалу Марон был крайне недоволен дядей и этими уроками, но со временем твердо усвоил и оценил их.

Грегор мог видеть, как изменился Марон за это время. Именно такие изменения произошли с Виктарионом, когда он только вступил в Легион.

К тому времени, когда Виктарион стал женатым человеком, Григор обратился к королю Роберту с просьбой освободить Марона от роли заложника. Рассмотрев основания для этой просьбы Горы, Роберт Баратеон согласился вернуть Марону свободу. Вскоре после этого Марон был принят в Легион без знамен.

Марон был там, когда Виктарион Грейджой покинул ров. Он наблюдал, как его дядя вместе с тетей плыл по Рубежу на борту «Железной Победы». Они помахали ему, и он помахал в ответ.

Хотя Марон уже мог вернуться домой, он по собственной воле решил остаться в Моат Кейлин. Именно тогда Грегор обратился к нему с предложением присоединиться к его тайному совету. Марон согласился почти сразу.

В середине 293 года от завоевания Эйегона Грегор получил ворона из Пайка. Ему сообщили, что леди Гизелла Грейджой подарила своему мужу-лорду сына, и, верный своему слову, Виктарион назвал своего наследника Грегором.

В мире появилось так много новых жизней. Большинство из них никогда бы не существовало в оригинальной вселенной. Осознав это, Грегор почувствовал причудливое чувство самоудовлетворения.

В середине 294 года от завоевания Эйегона наступила половина Великого лета. Пройдет совсем немного времени, и король и верховные лорды сделают наступление Долгой ночи общеизвестным. Они определили конкретную дату, когда они выступят; это будет первый день седьмого месяца того года.

Большую часть недели, предшествовавшей этой дате, Грегор провел в своем солярии. Он пытался придумать, как свести к минимуму последствия обнародования информации о Долгой ночи. Беспорядки, конечно, будут. Его работа заключалась в том, чтобы не допустить анархии и хаоса. Люди должны были знать; они не могли не знать о Долгой ночи. Но некоторые из них не захотят слушать или вообще откажутся слушать. Задача Грегора состояла в том, чтобы как можно больше людей признали и поняли правду, и сделать это как можно скорее. Чем скорее они столкнутся с реальностью, тем лучше будет для них.

Пока он пребывал в задумчивости, к Грегору пришел Полливер. Высокий человек с черной бородой протянул свернутый лист бумаги и сказал своему хозяину:

— «Послание для вас, сир».

Взяв пергамент у своего соратника, Грегор спросил

— «Откуда?»

— «Ну, ворона не было, сир, — сказал Полливер, — всадник подъехал к Козуэю. Он подбросил его».

— «Всадник с юга?»

пробормотал Грегор, немного озадаченный.

Ближайшим домом к югу от Рва Кейлин был дом Рид. После этого ближайший дом находился в Речных землях, а это более двух недель пути на лошади.

Грегор стряхнул с себя недоумение, открыл пергамент и прочитал его.

Затем он прочитал его еще раз, так как подумал, что в первый раз прочитал его неправильно.

Нет. Каждое слово было таким же, как и во второй раз.

Не поднимая глаз от пергамента, Грегор объявил:

— «Полливер… у нас сейчас будет гость. Причем довольно неожиданный гость».

— «Сир?»

произнес Полливер, подняв бровь.

— «Я не могу сейчас объяснить», — заявил Грегор, — «Просто… держите меня в курсе, если какие-нибудь краноногие появятся в пределах видимости от ворот».

— «Как скажете», — пообещал Полливер. Затем он повернулся и вышел из солярия, снова оставив Гору в одиночестве.

Грегор смотрел, как Полливер уходит, а затем закрыл свою дверь и прислонился к смежной стене. При этом он опустил взгляд на пергамент в своей руке и глубоко вздохнул.

В настоящее время у него и так было много проблем, о которых нужно было беспокоиться. У него была привилегия решать большинство из этих проблем самостоятельно. Он не просил об этой новой проблеме. Тем не менее, казалось, что он застрял с ней.

На Севере существовала поговорка: Если отнять детеныша волка у матери, волчица всегда будет пытаться вернуть свое дитя, даже рискуя собственным благополучием.

Согласно посланию, Грегор скоро узнает, насколько верна эта поговорка.

Глава 32

Надвигающаяся борьба

Прошел очередной оборот луны.

Однажды ранним утром небольшая группа из тринадцати человек подошла к Рву Кейлин с юга. Отряд состоял из дюжины мужчин и одной женщины. Сам лорд Грегор Клиган встретил их у ворот, как и ожидал.

Эти люди, очевидно, были кранногменами. Они были относительно невысокого роста, особенно по сравнению с обычными северянами. Они носили плащи с капюшонами, которые накидывали на плечи, как саваны, а вместо мечей носили трезубцы и сети.

Женщина была выше любого из двенадцати своих спутников-мужчин. Грегор знал почему: она не была жительницей Краннога.

Она также была одета в плащ. Капюшон был надвинут так, что скрывал ее лицо в тени. Пока они находились снаружи, ни она, ни двенадцать мужчин не снимали капюшонов.

Грегор поприветствовал их у рва и проводил до своего солярия.

Как только они оказались там, тринадцать новоприбывших откинули капюшоны и открыли свои лица.

Внимание Горы сразу же переключилось на женщину.

Она изменилась.

Во-первых, она была выше ростом и фигуристее. Но эти изменения были естественными. Некоторые другие — нет.

Ее волосы были выкрашены в светлый цвет. Ее некогда серые глаза теперь были цвета лесного ореха. Ее щеки были усеяны веснушками. Ее лицо каким-то образом было вылеплено так, что казалось меньше.

Только самые дорогие друзья и близкие родственники узнали бы ее вблизи. Все остальные не имели ни малейшего представления о том, что она — волк в овечьей шкуре.

Но она все еще была волчицей. Кареглазой, сероглазой, бледнокожей, длиннолицей волчицей. Однажды она снова станет такой.

Все эти изменения цвета лица были обратимы; ни