Читать книгу - "Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков"

– Товарищи! – говорил он. – На нас возложена большая ответственность. И оказано большое доверие. И никто пока не отменял главной задачи – создания инопланетной базы для оказания превентивного удара по проклятым империалистам! Да, возникли трудности, но когда это коммунисты отступали перед трудностями? Вы что-то хотите сказать, товарищ комсорг?

Комсорг подскочил с места и бойко заговорил:

– Мы предлагаем назвать эту планету Леонидой, в честь дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева! Образовать Леонидянскую АССР и просить Совет Министров СССР и Политбюро ЦК КПСС включить ее в состав РСФСР!

– Запишите в протокол! – важно велел Луценко.

Кузьмичев сбавил шаг.

На него оглядывались Переверзев со своими «голубыми беретами» сидел в последнем ряду и откровенно развлекался. Углядев командира, он кивнул ему и подмигнул.

– Это что еще за малохудожественная самодеятельность? – лениво спросил Георгий, выходя к трибуне. – У вас что, комендант, работы нет? Так я вам ее найду.

– Народ, – внушительно сказал Луценко, – проводит общее собрание. Это важно!

Полковник взял со стола президиума, где восседали Лядов и председатель месткома Арнаутов, листок с повесткой дня.

– «Отчет о проделанной работе»… – прочел он, усмехаясь. – Вы о какой работе толкуете, комендант? Когда это вы трудились? На Земле дурью маялись, языком болтали, а теперь и здесь хотите говорильню развести? Не выйдет.

– А что вы имеете против докладчика? – напыжился Арнаутов.

– Ничего, – хладнокровно сказал Кузьмичев. – Гнать его надо со всех постов. Вы что делать-то умеете, Луценко? У вас же ни ума, ни фантазии, и руки из жопы растут! Кому вы здесь нужны? И что тут, на вашей подтирке, написано? «План мероприятий»! Каких мероприятий? – возвысил он голос. – «Всемерно увеличить, повысить эффективность, обеспечить рост»? Нам дело нужно! Конкретное! Вам, руководство долбаное, не профсоюзные конференции разводить надо, а о зиме думать. Зима катит в глаза! Вот что важно! А вы базу к зиме подготовили? Утеплили стены балков? Заготовили дрова? А печки ставить вы когда думаете? А припасы на зиму копить? А шубы шить, унты, шапки, штаны меховые? Варежки вязать, свитера, шапочки, шарфики? Вы чем, вообще, думаете, «ум, честь и совесть нашей эпохи»? Почему я должен за вас все делать? Почему я должен людей кормить?

– А им зачем? – крикнул с места Переверзев. – Они же весь НЗ заграбастали и жрут тушенку втроем – комендант, помполит и комсорг!

– Клевета! – заревел Луценко.

– Ха! – Переверзев встал и громыхнул грязной авоськой с пустыми консервными банками. – А это что? Эй вы, «проклятые расхитители социалистической собственности»! Вот они – баночки! Их ваш холуй – извините, комсорг! – лично прикопал. Видать, в благодарность за то, что к кормушке допустили!

– Ах вы, сволочи! – закричала Алла. – Это же для больных!

Люди повскакали с мест, и уже не ропот – рев заметался под маскировочной сеткой. Слышались возгласы:

– Опять они жрать будут, а мы голодать!

– Я блокаду пережил, замерзал, хлеб с опилками ел! А эти, со Ждановым своим, икрой обжирались и у теплых печек грелись!

– Долой!

– Да сколько ж можно терпеть это издевательство?!

– Гнать их к чертовой матери!

– Раскулачить – и к стенке!

Кузьмичев спокойно вынул пистолет из кобуры и выстрелил вверх. Мгновенно упала тишина.

– Обойдемся без высшей меры, – спокойно сказал он. – Нас и так мало.

– Так эта ж свинья ничего не умеет! – раздался голос с места. – Верно вы сказали! Званий нахватал, а толку? Чего его зря кормить?

– Зря кормить мы никого не станем, – громко сказал полковник и спрятал пистолет в кобуру. – А насчет неумения… В армии бытует такая поговорка: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим!»

Да даже и заставлять мы никого не станем. Пусть действует принцип социализма – «Неработающий – да не ест!» Вот поголодают денек – сами прибегут на работу проситься!

В толпе засмеялись – напряжение спадало.

– Запишите в протокол, – повернулся Кузьмичев к секретарю – бледной дамочке в возрасте. – Назначаются выборы коменданта базы.

– Себя, небось, прочите? – усмехнулся Лядов, дергая лицом.

Георгий глянул в злобные, ненавидящие глазки помполита и покачал головой.

– Я офицер, – сказал он, – и моя задача – оборонять базу от внешнего врага. А надо будет, – полковник усмехнулся, – и от внутреннего защитим. Я предлагаю избрать комендантом Воронина Трофима Ивановича. Кто «за», прошу поднять руки!

Собравшиеся дружно вскинули руки.

– Кто против? Воздержался?

– Против проголосовали семь человек, воздержались трое, – проблеяла секретарь. – Большинством голосов избран Воронин Трофим Иванович…

Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают.

– Поздравляю, Трофим Иваныч, – улыбнулся Кузьмичев растерянному профессору. – Принимайте бразды правления!

– Да я… – слабо воспротивился Воронин. – Думаете, я сумею?

– Сумеете! – сказали в толпе. – Чего там!

– Ну… – профессор развел руками. – Спасибо, конечно, за доверие… Постараюсь оправдать…

Георгий обернулся к экс-коменданту, вцепившемуся в трибуну, и показал пальцами: мотай отсюда!

– Прошу, Трофим Иваныч. Скажите свое веское слово!

Воронин неуклюже занял место Луценко, прокашлялся и сказал:

– Я, вообще-то, не оратор, я только лекции читать могу. Но тут полковник все до меня сказал: пора, давно пора готовиться к зиме! Тут нам никто не поможет. Если сами не побеспокоимся, никто нас не прокормит и не обогреет до теплых дней. Вот и займемся этим прямо с утра! Тут за горой речка протекает, по ней деревья растут… ну, они не совсем деревья, и кора у них не совсем кора… Да ладно. Главное, что она уже не пульсирует, не накачивает воду – вся высохла и стала похожа на пенопласт. Или на пробку. Надо нам содрать ее пластинами и обложить балки…

– И колеса надо с балков поснимать, – предложил с места Раджабов. – Чтоб не потрескались на морозе!

– Правильно! – обрадовался Воронин. – Поснимаем и спрячем до весны. Печки выложим, а трубы выведем по месту прозрачных колпаков, что на крышах. А стволы деревьев, когда кору снимем, попилим и порубим. Ну а насчет шуб и прочего… Тут уж вы сами, товарищ полковник. Я уж и не знаю, с кого тут шкуры снимать!

В толпе засмеялись, а Наташа вскочила и закричала:

– В лесу зверь такой водится, мы его подобрахией назвали! У него шерсть густючая-густючая! Ее и настричь можно, ниток насучить и на спицах потом вязать. А можно и шубы шить или там унты. Только я не знаю как…

– Научимся, – сказал Кузьмичев. – Куда мы денемся…