Читать книгу - "Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев"

усадила ее на покрытый мхом валун и, с него же сорвав горсть мха помягче, принялась вытирать Аэлите лицо. Тимур дернулся было ей помочь, но замер, вслушиваясь. Показалось? Нет, он не мог ошибиться: сюда шли двое-трое. Молча идут, быстро, но осторожно. Так крадутся хулиганы, готовясь обнести чужой сад…

– Сигнал – три звонка! – сквозь зубы произнес он.

– Что? – Женя в изумлении повернулась к нему и мгновенно посерьезнела. Она помнила: этот сигнал означает боевую тревогу.

– Бери ее – и туда, – Тимур мотнул подбородком в сторону ближайшего склепа. – Не высовывайтесь. И ни звука.

– А ты?!

Но Тимур уже не слушал. Расправив плечи, он двинулся навстречу чужим шагам.

* * *

– Ну ты даешь, иптяш-Тимур! У вас же дневной сон сейчас! Поймают – выгонят!

– Не поймают, – хмуро процедил Тимур. – Вы сами тут осторожно, я недавно двух вожатых рядом видел…

– Нас-то не поймают! – рахмоновец беспечно махнул рукой. – Ты тут сколько – две недели, да? А мы – всю жизнь: знаем, на каких тропах ловят, а на каких фигушки! Слушай, Тимур, твоя туташ где сейчас? Тоже с тобой тихий час прогуливает?

Тимур сделал неопределенный жест. Алик, адъютант Гейки, был встречей не только удивлен, но и обрадован, а вот двое его спутников держались куда угрюмее. Не очень понятно, замечал ли это он сам. Кажется, Алик в этой тройке за старшего. А вообще-то эти парни на самом деле и старше его, и покрепче гораздо.

Они тоже рахмоновцы, у обоих на майках такой же знак, только сделан еще менее умело: молот едва виден на фоне полумесяца серпа. Однако Тимур вовсе не собирался рассказывать им всем, что Женя вот тут, рядом.

В склепе. С Аэлитой.

– Вы-то сами куда сейчас? – поспешил он перевести разговор на другое.

– Надо, – коротко отчеканил один из незнакомых рахмоновцев.

– Да тут к Султановой скале спуск хороший, – Алик, кажется, с удивлением покосился на него, – а в бухточках по обе ее стороны мидий сейчас – целые грозди, хоть ведрами таскай!

Ведер при них не было, но у каждого через плечо висело по брезентовой сумке.

– К Султановой? – удивился Тимур. – Это где?

– Надо, – повторил тот же парень. – Надо знать.

– Его правда, – заулыбался Алик, – что ж ты тут тогда знаешь, если о ней не слышал? Вот там тропа идет, видишь?

Если бы он не показал, Тимуру эту тропу бы в жизни не разглядеть. Он вообще был уверен, что отсюда к морю прямого хода нет.

– Высокая такая, самая высокая скала здесь, прямо напротив Адалар, – продолжал частить адъютант Гейки. – В ней пещера еще снизу, по другую сторону.

– А, грот Пушкина, – сообразил Тимур, – то есть Шаляпинская скала, да?

– Ну кому Шаляпинская, а кому Султан-кыя, – Алик улыбнулся еще шире.

– Мин сине сиктым-сиктым… – с такой же широкой усмешкой произнес третий рахмоновец, до сих пор помалкивающий.

– Форточкага ляктердем! – резко ответил Тимур, вскакивая. – Кутак баш, понял?!

Этому он, конечно, не у прабабушки научился. Но в московском дворе временами звучит и кое-что покруче.

– Серхантай, дурак! – яростно заорал Алик прямо в лицо своему спутнику, прежде чем они с Тимуром бросились друг на друга. – Мин сине ольтерем милиция шакерем! С Гейкой говорить хочешь?! Рахмон-ага тебе не указ?!

И все равно бы им сейчас не миновать сцепиться, но тут оба парня попятились – не испуганно, а смущенно, не зная, куда девать глаза. Алик обернулся и тоже отступил к ним, мгновенно покраснев до ушей.

– Здравствуйте, мальчики! – Женя ловко спрыгнула с высокого, ей по грудь, валуна. Встала рядом с Тимуром, положив ему руку на плечо. – Ну вы тут кричите – наверно в дирекции слышно…

– Ой, извини, туташ, сестренка, – в один голос пробормотали все трое рахмоновцев, одинаковым же движением поднося руку к сердцу.

– За что? – озадаченно спросила Женя и прыснула.

В следующий момент они смеялись уже все впятером: с облегчением, забыв обо всем, что случилось только что и чего без малого не случилось. Как давние знакомые. Как лучшие друзья.

– Вот, адъютант, Гейке передай это, атаману Рахмонову, – Женя протянула Алику что-то маленькое. Тимур сглотнул: он до последнего мгновения не верил, что это окажется раковина… Но именно она и лежала на Жениной ладони. – Скажешь, от его московского командира. Пусть… пусть слушает море. Он поймет.

– Конечно, передам, сестренка! – Алик явно был озадачен, ракушку он принял со всей серьезностью. Спрятал ее в карман и весело, лихо отсалютовал.

* * *

– Я тебе что сказал? Не высовывайтесь! И ни звука!

– Ага, сказал! Только ты мне не командир вообще-то.

– Когда подан сигнал боевой тревоги – командир!

– Сейчас! Без меня, командир, тебя бы уже измолотили до кровавых синяков!

– А так могли нас обоих измолотить! И кто бы тогда Аэлиту обратно тащил?

Они замолчали. Некоторое время шли мрачные, дуясь друг на друга.

– Не сердись, ладно? – Женя не выдержала первой.

– Да ну тебя! – Тимур все еще не мог отойти. – Эти ребята… Я еще с Гейкой поговорю, как он их вообще принял в… Знаешь, что они говорили?

– Догадалась. Эх вы, мальчишки…

– Сама, знаешь, хороша! Как ты вообще додумалась отдать им раковину?

– У Аэлиты разрешения спросила, – спокойно сказала Женя. – Она потом мне другую даст. Даже две, чтоб у тебя тоже своя была. Как ты иначе с Гейкой вообще поговорить сумеешь?

Она была права, но Тимур в досаде только стукнул себя кулаком по колену.

– …а что к лучшему тебе – к лучшему и мне, – голос Жени уже был не просто спокоен, а совершенно безмятежен. – Ей, кстати, тоже.

И тут они оба остановились, замерев на полудвижении. Из склепа доносился разговор. Во всяком случае, так им показалось сначала.

Через несколько секунд стало ясно, что голос там звучит только один: певучий девичий голос, говорящий на неизвестном языке. Но он иногда делает паузы, а потом, судя по интонации, задает вопросы… кому?

Если и был второй собеседник, он оставался неслышим.

И невидим тоже. Стоя на пороге склепа, они молча смотрели, как Аэлита улыбается кому-то, будто стоящему перед ней, протягивает руку, обмениваясь с ним прикосновениями. И словно бы отпускает, провожает прощальным движением.

– Кто… – Женя не договорила.

– Тот, кто строил наш… наш Дворец, – Аэлита медленно повернулась к ней, оторвав взгляд от пустоты. – Я же рассказывала, он лежал здесь, а теперь лежит под корнями, возле большого дерева. Вон там.

Ребята как по команде оглянулись, хотя и понимали, насколько это бессмысленно. А потом вновь уставились на Аэлиту. Совсем не ласково.

– Он мне тоже кое-что рассказал, – слабо улыбнулась она. – Про один камень. В стене дворца.

* * *

Когда они с Женей посреди глухой ночи обошли Дворец и остановились у того места, которое им указала Аэлита, а ей – давным-давно умерший архитектор, Тимур чувствовал себя странно. Вроде и пионер, и взрослый почти, а все в чудеса верит… «Нет ли, Мальчиш, тайного хода из вашей страны во все другие страны?.. Рассмеялся Мальчиш буржуинам в лицо и ответил: да, есть у нас глубокие тайные ходы. Но сколько бы вы ни искали, все равно не найдете!»

Однако все совпало со словами Аэлиты. И заросли туи, и шершавый камень внизу стены, у самой земли – такой же, как и остальные, но самую чуточку, на пол-ладони шире. И выемки в его левом нижнем углу – как раз под пальцы взрослого человека.

А если уж приходить за обещанными ракушками-рациями, то лучше сейчас, посреди ночи. Днем точно встретиться сложнее будет…

Женя попробовала и так, и эдак, но у нее не выходило сделать все правильно, просто ширины ладони не хватало. Тогда Тимур протянул руку из-за ее спины, и теперь их пальцы легли как надо.

– На счет «три», – прошептал он. – Раз… Два… Три!..

Они вместе нажали и повернули. Камень вдруг словно провалился под руками, открывая черный лаз, из которого пахло пылью.

– Пошли? – нерешительно сказала Женя. – Давай со мной?

– Лучше ты, – ответил Тимур. – Я здесь покараулю. Не думай, что я боюсь, просто… ну, понимаешь, там девчонки спят, а тут я… в общем…