Читать книгу - "Назад в СССР 1986. Книга 6 - Максим Гаусс"

Глава 7. Нет пути назад

— Не согласен! — твердо ответил я, с вызовом глядя в глаза председателя.

В зале повисла гробовая тишина.

В своей прошлой жизни мне не один раз доводилось бывать на военно-врачебных комиссиях, и я хорошо знал, как себя вести. По сути, все они были одинаковыми, с незначительными вариациями. И в принципе, в советское время процесс не сильно отличался от современного.

Конечно же я понимал, что срочник так себя вести не должен, я понимал, что иду против системы. Понимал, что мой ответ никому из присутствующих здесь не понравится, особенно председателю. Понимал, что будут плохие последствия и тем не менее, я был решителен.

Я совершенно не ожидал такого скорого разрешения вопроса с моего увольнения из вооруженных сил. Еще до этих событий, в беседе с Приваловым, я хорошо расслышал — он упомянул о том, что процесс может затянуться на несколько месяцев.Услышав цифру, я почему-то так и решил, перестал беспокоиться. С уверенностью считал, что вполне успею предотвратить аварию, а дальше уже не столь важно.

Получалось, что мои дальнейшие планы уйти в школу КГБ или идти учиться на офицера, рушились на глазах. Да если бы только это! Сама цель спасти ЧАЭС только что попала под серьезную угрозу. Как я это сделаю, если меня собираются вышвырнуть с военной службы за два с лишним месяца до самой аварии?

— Товарищ сержант! — голос подполковника медицинской службы прозвучал словно гром в тишине. Вид у него был суровый. — Мне не послышалось? Вы не согласны с решением членов комиссии?

Я мельком осмотрел присутствующих — Потапов сидел с бледным лицом и смотрел на меня уничтожающим взглядом, мне аж не по себе стало. Да и насрать!

Хирург смотрел на меня с искренним недоумением — да любой срочник на твоем месте был бы рад поскорее закончить ненавистную службу и свалить домой. Это сбивало врача с толку — как так?

Конечно, невдомек ему, что у меня благородная цель, к которой я иду уже полтора года. И чтобы достигнуть цели, я должен находиться на службе, причем не абы где, а именно в своем учебном центре. Если я уйду из армии, на станцию законным способом мне уже не попасть. Я вернусь к тому, с чего начал, едва попал в восемьдесят четвертый год.

Осматривая зал, я увидел самодовольную морду майора Привалова — тот смотрел на меня с каким-то ядовитым ехидством. Моя чуйка буквально кричала — вот оно влияние Клыка. Эта сволочь все-таки нашла способ убрать меня с дороги, не открывая свою личность и при этом, не посягая на мое здоровье и вообще на жизнь. Хитрая и пронырливая тварь!

— Так точно, не согласен! — твердым голосом, не моргнув глазом ответил я.

Подполковник осмотрелся по сторонам, обвел взглядом коллег.

— Так, товарищи... — кашлянув в кулак, произнес он. — У нас любопытный случай. Будем разбираться?

— А что тут разбираться? — неожиданно встрял секретарь. Я даже удивился, с какой стати он влез? Его задача лишь фиксировать процесс и результаты комиссии, вносить в протокол. Все это выглядело очень странно. — Есть заключение заведующего отделением хирургии из военного госпиталя Чернигова. Есть заключение начальника медицинской службы нашего военного городка. Представитель министерства здравоохранения ознакомился с материалами и согласен с решением.

— Вы не можете так поступить! Я чувствую себя замечательно! — произнес я, взмахнув рукой. — Да я здоров как бык! На каком основании вы меня списываете? Рука зажила, осложнений нет. Прошло почти три месяца, я вполне могу исполнять возложенные на меня обязанности. Солдаты в Афгане воюют раненые, сражаются, не жалеют себя. Чем я хуже?

— Парень! — слово взял сурового вида невролог. — Мы тебе одолжение сделали! С огнестрельными ранениями солдаты, вроде вас, дальше не служат. Мы не в Афганистане, здесь нет войны. Да и ты не пулеметчик. Тебе служить еще десять месяцев, а уйдешь раньше, через месяц. Что тебе не нравится?

— Я служить хочу, — глухо произнес я.

Привалов переглянулся с секретарем. Кстати, морда у последнего мне сразу не понравилась — слишком слащавая. Как у молодого Киркорова.

— Твой диагноз не позволяет оставить тебя на службе, — снова произнес хирург. — Согласно наблюдениям...

— Но я чувствую себя хорошо! — возразил я.

— Ты специалист? У вас есть образование медика? — на меня начали давить. Врачи переговаривались друг с другом, недовольно зыркали в мою сторону и хмурились.

— Нет, я не специалист! — голос у меня дрогнул. — Я пытаюсь воззвать к вашему благоразумию. Дайте мне дослужить!

— Уважаемые товарищи, позвольте добавить кое-что от себя, — вдруг, под общий шум, в разговор вмешался Привалов. Встав с места, он окинул окружающих нагловатым взглядом. –Я представитель военной комендатуры. Согласен, я не должен здесь находиться, потому что к медицинской комиссии не имею отношения. Однако, согласно законодательству известно, что в случае рассмотрения дел военнослужащих с плохой дисциплиной, на подобных заседаниях рекомендовано присутствие соответствующего специалиста. Разрешение у меня есть. Хочу сообщить вам, что данный военнослужащий неоднократно попадал в поле зрения комендатуры, зарекомендовал себя в плохом свете.

Поднялся шум.

Товарищ Савельев, я настоятельно рекомендую вам не кочевряжиться здесь и не противиться решению комиссии.— теперь майор смотрел мне прямо в глаза. — В противном случае, ваше дерзкое поведение может создать вам новые проблемы. Крысы радиоактивные... Как вариант, вы товарищ сержант, даже можете отправиться в дисциплинарный батальон. И это более чем возможно, уж поверьте, я знаю, о чем говорю.

— Товарищ майор! — председатель окинул его недовольным взглядом. — Может у вас и есть разрешение, присутствовать на заседании, но вот права голоса здесь у вас точно нет. Поэтому сядьте и не мельтешите. Здесь последнее слово за мной. А что касается вас, товарищ сержант... Вы и так заняли слишком много нашего времени. Диагноз поставлен, решение принято. Мы комиссуем вас по состоянию здоровья. Предварительное заключение готово, и ничего менять мы не будем. Вы, конечно, можете его оспорить. Но не думаю, что вам стоит это делать...

— А это уже мне решать, что и как делать, — пробурчал я.

— Савельев! — Потапов, как непосредственный командир, не выдержал и попытался заткнуть мне рот. — Молчи и слушай!

Со всех сторон на меня смотрели как на опасное животное. Видимо, подобных прецедентов на заседаниях