Читать книгу - "Я стираю свою тень 7 - Сергей Анатольевич Панченко"

Я усмехнулся.

— Да какая там технология, зерно вовремя да воды, а травку сами найдут, где пощипать. — Я поздно спохватился, что зря демонстрирую свой кругозор.

— Вы знакомы с колыбелью человечества? — Удивленно спросила меня собеседница.

— Из области общих знаний. Было время, когда решал, куда податься, чтобы заняться тем, чем занимаюсь. Земля была одним из вариантов.

Я облегченно выдохнул про себя. Получилось вроде правдоподобно. Не рассказывать же ей, что я с детства кормил индюшек и раздавал им пинки, когда они мешали сыпать им в кормушку зерно или зерноотходы, за что не раз был атакован самыми отчаянными индюками. Корми они их по той же технологии, что и я, ножка была бы раза в четыре больше той, что лежала в моей тарелке.

— Земля вообще не вариант, насколько я знаю. Высшие, будь они не ладны, превратили ее в заповедник. Я бы хотела после того, как уйду с работы, обосноваться в какой-нибудь глуши, типа Земли, выдавая себя за одного из местных дикарей. Говорят, там невероятно вкусная еда? — Она снова посмотрела на меня. — Ах, да, вы же не любите тех, кто ставит вперед всего потребности желудка.

Я не стал реагировать на ее поддевку, смачно обгладывая кость. Вкус мяса был никаким, словно птицу вырастили на чистом протеине и воде. Если бы не острый соус, индюшатина вообще могла показаться мне несъедобной.

— Наверное, пора поговорить о деле? — Предложил я, вытирая жирные руки салфеткой.

— Наверное, пора. — Моя визави ловко управилась с блюдом при помощи ножа и вилки. — Но только после десерта. — Она улыбнулась.

Мой обученный физиономист истрактовал ее мимику как сигнал быть настороже. Дама явно задумала какую-то проверку. Официант принес нам в небольшой глубокой посуде что-то напоминающее шоколадный пудинг. Сверху он был украшен тремя ягодками, или их правдоподобной имитацией.

— Выглядит здорово. — Это была почти правда.

— На вкус еще лучше. — Пообещала собеседница и воткнула ложечку, похожую на маленькое весло в десерт. — Ем его здесь уже в пятый раз.

— Надо же. — Я улыбнулся. — Любите сладкое?

— А кто его не любит? Попробуйте. — Предложила она.

Меня напрягла ее просьба. Она словно настаивала на том, чтобы я обязательно попробовал блюдо. А мне не хотелось никаких неожиданностей, типа отравления или маленькой бомбы, активирующейся по желанию сидящей напротив дамы. Я воткнул ложку в десерт, отделив небольшой кусочек. Поднес к носу и понюхал. Пахло от него чем-то средним между ароматом какао и резиновым шлангом.

— Простите, но у меня аллергия на какао. — Я не решился пробовать десерт.

— Аллергия? Что это такое? — Спросила она.

Неудивительно, что человек, проживший всю жизнь с медблоками, понятия не имел о простых земных недугах.

— Мой организм не принимает некоторые растительные продукты. Начинаю чесаться, покрываюсь пятнами, потом отек Квинке и конец, можно умереть от удушья. — Поведал я ей о своей выдуманной болезни.

— Вы? Медицинский инженер, вживляющий инородные предметы в организмы людей без отторжения, не можете избавить себя от какой-то глупой болезни? — Она искренне удивилась.

Я поздно понял, что сморозил глупость. На миг забыл о своей роли, о том, что я специалист в области медицинской инженерии и должен бы понимать в таких вещах, как неприятие организмом инородных частиц.

— Как говорится, сапожник без сапог. — Я развел руками. — До себя руки никак не дойдут. К тому же я не люблю жевать траву, поэтому от своего недуга почти никак не страдаю. А с медблоками у нас напряженка. Пока не развернулся, как желаю, экономлю на всем, чем можно.

Собеседницу явно расстроило мое нежелание есть десерт. Ее лицо пыхнуло красными пятнами, но она быстро взяла себя в руки. Мне стало интересно знать, от чего я себя спас.

— Раз вы так любите десерты, съешьте и мой. — Придвинул ей блюдо с ним.

Она зыркнула на меня оценивающим взглядом.

— Вы непростой человек. — Заметила собеседница. — Не похожи на тех простаков, с которыми приходилось иметь отношения ранее, умнее и осторожнее.

— Спасибо. — Я по-простецки пригладил ладонью волосы от макушки ко лбу. — Потому и жив до сих пор. — Бросил взгляд на ее телохранителей, искоса подглядывающих за нами. — А вам удобнее вести дела с простаками?

— С порядочными в первую очередь. Хочу быть уверенной, что между нами есть понимание, что это дело связывает нас такими отношениями, разрыв которых может привести к самым печальным результатам.

— Можете полностью рассчитывать на меня до тех пор, пока я буду уверен, что вы не держите за пазухой камень. — Я двинул указательным пальцем десерт в ее сторону. — Не пытайтесь влиять на меня или ставить в зависимое положение, либо равноправные партнеры, либо забыли о нашем разговоре.

Визави задумалась, выпятив вперед нижнюю губу. Ей явно хотелось иметь козыри, чтобы быть спокойной за себя, но для этого требовался поводок, накинутый на шею делового партнера. И тут я решил подыграть ее алчности.

— Я думаю, что двадцать процентов с каждого клиента отличные деньги. Если все пойдет, как я планирую, то через год смогу сделать конвейер по вживлению модификаций, а это будут совсем другие суммы. Это же не наркотики или оружие, на которых легко спалиться. Клиенты понятия не будут иметь, что их направили ко мне законники. Так ведь? Чистый и спокойный бизнес, как заслуженная пенсия, без головной боли и рисков. Во и как раз про пенсию, уволитесь, я вам такие штуки вставлю, новым человеком будете себя считать.

Мои слова произвели на нее положительный результат. Она довольно улыбнулась, наверное, в мыслях представив себе безбедную и спокойную старость.

— В клиентах не будет отбоя. Я знаю тех, кто собирает себе личную армию и готов платить за то, чтобы она была у него лучше остальных. Мне нужны будут точные данные по пропускной способности.

— Назовите, что хотите ставить, и я посчитаю время на этот процесс.

— Силовые модификации в руки и ноги, и бронирование важных жизненных органов.

— Значит так, — я прикрыл один глаз, — Время операции на вживление усилителей мышц занимает два часа, постоперационный период, неделю. С бронированием добавляйте еще сутки. Там работы намного больше. Итого, сейчас мы можем