Читать книгу - "Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2 - Focsker"

Вы что, не хотите жить? — вновь задал тот вопрос и крестьяне, словно опомнившись, стали следовать примеру раздевающегося аристократа, что оставшись в одних лишь штанах, аккуратно уложил тело своего мёртвого отца на песке, закрыл тому глаза и смиренно опустив голову, пал на колени в молитве за упокой его и спасение всех живых душ, оставшихся от их войска.

Убили ли его люди хоть кого-то в этом бою? Уж лучше бы нет, ибо быть может хоть столь горькое и позорное для них поражение заставит врага сжалиться. Почему враг вообще оказался так близко к городу, и как давно он миновал лагерь, из которого не так давно пришло последнее сообщение, чёрная магия? Но даже она не позволила бы переместить столь огромное войско незаметно и… Глаза мальчика, зачитывавшего одно из последних сообщений исказились в ужасе, ведь из леса, прямо к ним на берег вышел тот, о ком он лично говорил отцу как о покойнике.

— Капитан Магнус… — Тело парня затряслось в животном страхе: живой мертвец, в крови, с улыбкой на устах. Некогда герой, а ныне вернувшийся из царства мёртвых. Принц Карл — это точно его рук дело: некромант, провидец, чудовище…

Молодой аристократ мог назвать четырнадцатого принца кем угодно, но только не обычным человеком…

Глава 16 - Первый принц.

Август Людвиг Мидчел Первый.

Деревянная табуретка, сбитая кем-то из подручных, едва справлялась со своими обязанностями. Неприхотливый воин, волей небес которому суждено занять отцовский трон, хмуро глядел на послание, прибывшее с голубем от человека, которого тот ещё вчера мог назвать верным вассалом и слугой, а сегодня…

Двухметровый, с ног до головы закованный в сталь первый принц, прочитав послание, бросает клочок бумаги в огонь. На его лице, исписанном и изуродованном сотнями шрамов не понять человеческих эмоций. Верный клятве, своему дому и роду, он пол века проливал кровь на границе за отца его императора и братьев, что пировали, устраивали балы и драли лучших шлюх, пока он и его воины лили кровь на границе. Как итог: годы мира разбаловали младших. Безделье и незнание полной картины происходящего в империи взрастили в их головах дурное семя, способное в миг уничтожить то, за что боролся их отец, дед и прадед.

— Вести от придворного четырнадцатого принца? — лбратился с вопросом к Августу один из придворных магов.

— Да… — Тяжело вздохнув, отозвался первый принц. — Гвиний отверг моё предложение и сжёг Камень прощения.

— Не понимаю, он же сам много раз говорил вам, что будь у него возможность убить четырнадцатого и выжить, он давно уже это бы сделал, так почему?! — позволив себе излишнюю эмоциональность, молодой маг тотчас извинился пред господином и припал на колено.

Август не злился на придворного, что десятки раз вытаскивал его с того света. Напротив, подобная увлечённость одного из немногих кому тот мог доверять его забавляла и заставляла ценить слугу ещё больше.

— Карл разбил регулярное войско и армию наёмников. Причём со слов Гвиния сделал это очень оригинально. Ублюдки, прикрываясь моим именем, хотели разграбить город четырнадцатого, тот каким-то образом узнал. Итог: пятёрка людей, коих я никогда не знал, лишилась голов, а я нахожусь перед выбором, сравнять для собственной безопасности Нивград с землёй, или, как и просил Маг-целитель, пощадить его хозяина, не имеющего никаких злых умыслов ко мне и престолу.

Отправленное Карлом ранее письмо, в коем тот готов был пред богами отречься от престола повеселило Августа. Четырнадцатому никогда и не при каких условиях не светило занять престол. Слабый, без войска, без поддержки, даже личный маг и тот был настроен против Карла; всё это значило, что мальчишка мог не дожить и до тридцати, в один прекрасный день погибнув от клинка, всаженного тому в спину. Так думал Август, игнорируя младшего братца точно так же, как и всю политическую игру, переросшую в настоящую войну. Он упустил момент появления предателей как и день, когда грязный Зорф сменил слабые молочные зубы на прочные коренные клыки. Теперь, когда у карла есть войско и верные тому Гвиний и Магнус, что каким-то образом переметнулись в лагерь четырнадцатого, предстояло решить очень важную проблему.

Войск первого принца едва хватало для осады столицы, Нивград же он планировал пройти не тронув, так как в нем никогда не было войск и какой-либо стратегической ценности. Так было ранее, но сейчас…

Минуй он Нивград, город, что всего в дне пути от столицы и повернись к тому тылом, последствия могли стать фатальными. Всего десять тысяч конных служащих второму или кому-либо ещё из мятежных братьев могли нанести невероятный ущерб его армии. Не говоря уже об одновременной ночной атаке из столицы и с флангов или того же тыла.

Август не предполагал, что у Карла наберётся и тысяча воинов, поэтому планировал просто войти в Нивград и если придётся убить брата при помощи его же личной стражи. Он не воспринимал его всерьёз и даже игнорировал предложения по отказу от престола. Стоило принять предложение ранее, а теперь, в случае осады ещё и Нивграда, эта глупость могла стоить слишком дорого. И дело скорее даже не в Карле и той паре тысяч, что ему теперь служат, а именно в Гвинии. Старая змея являлась одним из фаворитов отца, из всех придворных магов служивших принцам, лишь к его словам прислушивался отец император. Мощная магия, ум и коварство — черты Гвиния, помимо которого в свиту к Карлу попали ещё и другие.

Принцесса Авгу*ста — светлое дитя, воспитанное церковью по подобию его, великого воина и наследника принца Августа*, — молодая воительница являлась одной из самых сильных женщин инквизиторов во всей империи. О её достижениях на полях сражений и при искоренении ереси далеко за пределы империи шла молва. Точно так же громко говорили о силе и мощи Магнуса, воина, что со слов очевидцев не уступит в мастерстве даже первому принцу. Гордый Август любил помериться силой с подопечными, и никогда не останавливался в своих тренировках, пока счёт его личных побед над оппонентом не достигал десяти к нулю.

Магнус, Августа, Гвиний… Как же ты умудрился собрать вокруг себя столь сильных, волевых и неподкупных личностей, коварный мерзавец… — Думал Август Людвиг Мидчел Первый, решая будущую