Читать книгу - "Подземелья Лондона - Джеймс Блэйлок"

— Еще чаю? — спросила Матушка Ласвелл у Элис.

— Полчашечки, пожалуй, — улыбнулась Элис. — Если вы не сочтете мое любопытство неуместным, Матушка Ласвелл, я хотела бы задать последний вопрос о Кларе.

— Представить вас неуместно любопытной выше моих сил!

— У Клары, похоже, необычайные способности. То есть не просто редкие или выдающиеся, а необычайные в исходном смысле этого слова — ну, к примеру, она видит локтем.

— Да, это так. А еще она общается — вернее, общалась — со своей матерью на расстоянии. Впрочем, для детей это не такая уж редкость. Но дарования Клары представляются мне просто выдающимися. Она держит их при себе, и я не давлю на нее. К нам на ферму она попала через год после того, как ее поразила слепота, — будучи не в состоянии дальше сносить жизнь в лесу. Мы и думать не думали, что пребывание девочки здесь так затянется. Как-то вечером я навестила Сару, и та попросила меня передать дочери маленькую сову, вырезанную из мела и раскрашенную, — сущая безделушка, в прежние, лучшие дни такие продавались в прибрежных лавчонках. Когда я возвращалась на ферму, Клара встретила меня у перелаза на лугу. Она спросила, принесла ли я «это». Я спросила, что она имеет в виду, памятуя, что у меня «это» и вправду есть — но девочка-то об этом знать не может! «Сову», — ответила она. Я отдала Кларе безделушку, и она радостно умчалась прочь.

— А вы уверены, что она не могла об этом знать?

— В том смысле, какой имеете в виду вы, — нет, не могла. И однако же знала. Это было первое из множества подобных происшествий. Вас бы поразило их количество.

Взглянув в окно, Элис заметила за голландской дверцей амбара какого-то мужчину, вероятно, воспользовавшегося входом в дальней части строения, и узнала его, когда Матушка Ласвелл сказала, вставая со стула: «Это Билл». Затем пожилая леди глубоко вздохнула и разрыдалась, похоже, от облегчения.

— Ну, вот теперь все в порядке, — прошептала она. — Билл дома.

Помолвленный с Матушкей Ласвелл старый друг Сент-Ива Билл Кракен был высок и тощ. Его кожа, закаленная переменчивой лондонской погодой за то время, что Билл провел на лондонских улицах, продавая вареный горох и ночуя под открытым небом, и прокаленная австралийским солнцем на овцеводческой ферме, куда бедолагу ошибочно выслали за контрабанду, цветом и структурой напоминала голенище старого сапога. Билл почесал мула за ухом и что-то шепнул ему, а потом, пригнувшись, широкими шагами перебежал под дождем на веранду кухни.

— Мне нужно поговорить с Биллом, — сказала Элис, вскакивая с кресла и устремляясь на кухню. Лучше, если старина Кракен услышит скверные новости от нее, а не от Матушки Ласвелл, — пожилой леди и без того нехорошо.

Мальчонка, которого обозвали «капустной башкой», стоя на табуретке у кухонного стола, ловко колол каштаны на каменной плите — разбивал скорлупу одним ударом тяжелой деревянной скалки и складывал ровные половинки ядра в керамический кувшин с широким горлом. Девочек нигде не было видно. Похоже, пацан уже успел сказать что-то Биллу, поскольку тот замер, так и не сняв промокший плащ, с выражением тревоги и озадаченности на помрачневшем лице.

— Мальчишка правду говорит? — спросил он Элис. — Вы из-за этого приехали на ферму нынче вечером?

— Да, Билл, — кивнула миссис Сент-Ив.

— Я знаю, что говорю, — сказал пацаненок, раскалывая очередной каштан. Сунув обе половинки в рот и жуя, он поднял скалку, словно в подтверждение. — Это Кларина матушка, которая померла, сэр, как я и сказал. А я это слыхал от Джона Питерса, который видел ее своими глазами в то самое утро — сидит там совсем без головы. Кто-то с ней такое учинил.